Если б я был русский царь. Советы Президенту
Шрифт:
Флот дешев, только если он ржавеет на приколе. Флот, способный выполнять необходимые задачи, дорог – «капустоемок». Что раздражает, если не задумываться, во что в конечном счете обойдется стране «дешевый» флот, если он на самом деле понадобится. Цусима в свое время это продемонстрировала. Что же касается справедливых подозрений в том, что руководство Сирии ждет русские корабли в Тартусе, решая собственные внешнеполитические задачи, и в случае необходимости «сдаст» русскую базу ВМФ, нормализуя отношения с США, – кто бы спорил. Как и по поводу идей Дамаска о том, что в случае обострения отношений с Израилем эта база Сирию «прикроет» (за что впоследствии никто не скажет Москве доброго слова, как не сказали его в 90-х). Но на дворе – XXI век, и если Россия по сравнению с СССР чему-то научилась у американцев – так это тому, что на Ближнем Востоке не нужно ставить на одну лошадь. Корабли, которые сегодня дойдут до Каракаса, завтра примут в Сан-Франциско, а те, что зайдут в Тартус, увидят рейды Марселя, Барселоны и Хайфы. Обратное исключено.
Глава 25
Соседи, противники и конкуренты – растекаясь мыслью по древу
Что представляет собой сегодняшняя Россия? Одна из бывших великих
«Курс на многополярный мир» – столь часто употребляемый отечественными дипломатами и политиками слоган, что к нему привыкли даже профессионалы. Замечательная химера, на основании которой России непрерывно рекомендуют, на кого опираться и против кого заключать альянсы. Но кто сказал, что Россия будет одним из полюсов этого мира? Благими намерениями дорога в ад вымощена. Многополярный мир – это мир, где роль России будет значительно меньше, чем роль сегодняшняя. Мир, в котором страны, которые Россия привыкла видеть в качестве союзников в противостоянии с Западом, будут самостоятельными игроками и первым делом будут затаптывать и эксплуатировать как раз Россию. Не следует предаваться иллюзиям. Мы видим это на примере Ирана и Китая, увидим на примере Индии, Турции и всех, с кем, пытаясь сконструировать многополярный мир, пытаемся блокироваться. Этот мир жесток и прагматичен. Все плохое, что мы видим сегодня в западных странах и, справедливо негодуя, пытаемся с этим бороться, ждет нас в отношениях с будущими полюсами многополярного мира с удесятеренной силой, потому что никто там ничего по нашему поводу не забыл. Китай, которому мы помогали начиная с 20-х годов, в 60-е дошел до открытого военного конфликта с нами на общей границе. Когда Иран станет ядерной державой, наладит отношения с США – это его главная цель – и выведет свои энергоносители, покончив с санкциями, на европейский рынок, он будет главным маршрутом, по которому прикаспийские углеводороды пойдут в Западную Европу в обход России. Как только мы придем к многополярному миру, от нас еще много чего будут откусывать.
Россия как посредник между миром ислама и Западом – это бред, который является результатом горячки, будоражащей мыслительный аппарат отдельно взятых политических фигур. Запад у них вызывает идиосинкразию, но им почему-то кажется, что если уйти от Сциллы к Харибде, то и будет хорошо. Не совсем понятно, чем и кому будет хорошо в общении с несентиментальным, чрезвычайно жестким и очень жестоким Востоком. Запад плох и, безусловно, не любит нас, невзирая на нашу высокую духовность, о которой мы сообщаем всем, кто еще готов нас по этому поводу слушать. Но кто сказал, что Восток, в том числе Ближний Восток, любит нас больше? В Афганистане, с момента прихода туда Советской армии до того, как при Горбачеве мы ее оттуда вывели, была получена ясная картина всеобщей любви к Москве от имени Ближнего Востока, исламского и арабского мира. В Чечне страна получила дополнительные доказательства того, что о ней думают на Арабском Востоке. Мы не можем быть посредниками ни между кем, хотя можем в течение короткого периода использовать связи с теми, кого Запад не любит и с кем отношений не имеет. Будет ли это сделано профессионально и эффективно, сомнительно потому, что квалифицированные кадры уходили в 90-е годы из спецслужб, армии и государственного аппарата, включая МИД, и продолжают уходить сегодня. Люди, которые по-настоящему талантливы и преданы делу, с трудом находят себя в бюрократических структурах. Как правило, этих людей, которые государству необходимы, удержать в сфере реальной политики не удается. Есть позитивные примеры, хотя их и немного, но это точечные ситуации. Может быть, России что-то светит в Иране, пока он не наладит отношений с Западом. Но сомнительно, что страна сможет что-то отыграть на контактах с исламистскими группами. Несколько миллионов иранцев, арабов, турок живут на Западе. Десятки тысяч иранских, арабских, турецких студентов обучались и обучаются в Англии, Германии, Бельгии, Америке. Это потерянное для России поколение чиновников и менеджеров. Притом там они учатся бесплатно и в комфортабельных условиях, а у нас за несоразмерные деньги в условиях, где и нашим-то людям выжить трудно.
Мусульмане, живущие в России, – это коренное население России. Народы, которые живут здесь испокон веку, ниоткуда не пришли и не приехали. Это люди европейской цивилизации, которые живут в стране, являющейся их родиной. Они служат в ее армии, защищают ее интересы и являются для всего мира русскими, такими же, как русские, украинцы, белорусы, молдаване, евреи, армяне, грузины и прибалты, живущие в России. Люди эти были когда-то подданными Российской империи, стали гражданами Советского Союза и сегодня являются гражданами России или пытаются ими стать, включая приезжих из Азербайджана, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии. Это, что называется, «наши люди», при всей деградации этого понятия. Существует колоссальная разница между советским или постсоветским таджиком и узбеком и таджиком и узбеком афганским. Такая же разница между туркменами и азербайджанцами «нашими» и туркменами и азербайджанцами иранскими – это разные люди. По ментальности и языку, отношению к религии и бытовым привычкам. По книгам, которые читали, и фильмам, которые смотрели в детстве. По соседям, которые жили рядом с ними, и по отношениям с этими соседями.
Слава богу, эти люди пока не являются проводниками того, что является сегодня стержнем идеологии современного исламского мира. В тот момент, как границы между современным мусульманским миром и опирающимися на него европейскими общинами и внешним миром разрушаются, эти общины становятся проводником всего, что взрывает изнутри сам мусульманский мир в странах, где они в настоящее время живут. Мусульманский мир находится сегодня в той же ситуации, в которой Европа была пять столетий назад
Нет ничего веселого в колониальных и религиозных войнах, в том, как Россия завоевывала свои провинции, как подавлялись национальные и религиозные движения в Советском Союзе. Но через эту кровь в стране было создано общество, в котором были разрушены внутренние стены. Между мусульманами России и остальным ее населением нет преград. Они женятся между собой, живут в одном мире, ходят на одну и ту же работу. В тот момент, как эти стены возникают вновь, возникают и зародыши будущих войн, погромов, розни и резни. Все, что может принести Ближний Восток на российскую территорию, – это восстановление ощетинившейся в межобщинном противостоянии стены, а внутри них – замкнутые враждебные всему окружающему анклавы. Взрывоопасные ячейки жесткой борьбы. Исламский мир раздирают чрезвычайные внутренние «нестроения», которые он проецирует на всю планету. Если еще большие нестроения Черной Африки замкнуты пока на самом Африканском континенте, все, что происходит в исламском мире, экспортируется вовне. Теракт 11 сентября – только маленькая иллюстрация того, что ждет планету в ходе притирок с современным политическим исламом. России этого пока удалось избежать, хотя стране достались Буденновск, «Норд-Ост» и Беслан. Посредническая миссия между цивилизациями хороша теоретически, если вы марсианин и, посредничая, не заразитесь религиозно-политической чумой, которой болеют те, с кем вы сотрудничаете в этом посредничестве. Если же вы в стремлении наступить на ногу такому нелюбимому соседу, как США, действуете по принципу: «Господи, пусть у соседа корова сдохнет, даже если у меня сдохнут обе!» – это как минимум глупо.
В третьем мире, о сотрудничестве с которым так много говорят эксперты, которым что «арабская весна», что кол на голове теши, Россию ждут как дойную корову и противовес Соединенным Штатам. По мысли лидеров тех стран, которые об этом говорят, пытаясь возродить в отечественном руководстве ностальгию по былому величию, Москва должна сцепиться с Вашингтоном, обеспечив местным «умным телям, которые двух маток сосут», возрождение игры, проводимой ими в 60 – 80-е годы. Игра была проста: ориентироваться на Москву до той поры, пока не удается переориентироваться на Запад. От России ждут, чтобы она стала бараном, который даст шерсть, шкуру, а потом ляжет под нож мясника, когда наступит время сосать молоко большой американской коровы. У стран нет друзей. Положительным моментом являются персональные отношения с конкретными людьми. В мире вообще много умных, талантливых, ярких людей, и многие из них испытывают к России теплые чувства. Те, кто окончил наши вузы, поскольку это было время их молодости, испытывают к месту, где когда-то учились, впервые распили бутылку водки или поцеловали девушку, где у них были друзья и драки на танцплощадках, нормальные человеческие чувства. Но стран, которые относились или относятся к нам хорошо, не существует по определению. Нам может симпатизировать или относиться с ностальгическими чувствами лидер страны, окончивший рязанское училище ВДВ или, как Асад и Мубарак, ВВС. Все прочее зависит от того, как устроена эта страна и как живет в ней население, открыта она или закрыта, современная или патриархальная, модернизируется или, как Египет, вступила в период необратимой деградации.
Общие штампы говорят: нам рады в третьем мире. Дойной корове, щиту, которым можно прикрыться от неприятностей, мешку с деньгами и цепному псу, которого можно натравить на того, кого не любят, рады всегда. Если говорить о человеческих отношениях, повторим, там есть отдельные симпатизирующие нам люди и целые выпуски наших вузов. Есть те, кто женился на наших девушках, и их дети, некоторые из которых помнят о своем происхождении. Есть много людей, которые интересуются окружающим миром, открыты этому миру, абсолютно нормальны, а иногда и просто замечательны. Совершенно неважно, кто они: курды или турки, арабы или берберы, персы или азербайджанцы, латиноамериканцы или вьетнамцы, китайцы или индийцы, афганцы или африканцы. Третий мир обладает огромным населением, большинство которого – нормальные люди, которые не хотят трогать своих соседей, готовы дать им возможность жить своей жизнью и сами хотели бы жить нормальной жизнью. Но если говорить об элите этого мира, тех, кто борется там за власть и побеждает в этой борьбе, кто сегодня является духовным лидером этого мира, автор поставил бы знак вопроса размером с останкинскую башню и спросил: зачем России слишком близко сходиться с ними? Да и не только с ними, но с лидерами и духовными отцами любой другой цивилизации, которая, даже если она поступает с нами по-доброму, мягко и без насилия, по определению видит высшую ценность в себе и неизбежно попытается изменить и обустроить нас «под себя». Именно это происходит в общении с американцами и европейцами, которые с великим рвением пытаются внедрить в окружающий их мир либеральные ценности, как они их понимают.
В этом плане разве что страны Дальнего Востока – Корея, Китай, Вьетнам или Япония – ничего никому не навязывают. Вы берете там то, что хотите, и остаетесь собой. Но это великое искусство и великое исключение. Именно поэтому Япония наполовину буддистская, наполовину синтоистская страна, причем одни и те же люди применяют в одних случаях буддизм, в других синтоизм и не видят в этом проблемы. Россия как губка впитывала и впитывает все позитивное, что находила и находит в окружающем пространстве. Огромную часть всего, ставшего общероссийским и общерусским, от шашлыка, лаваша и плова до ковров, которые есть в каждом доме, или привычки снимать обувь у порога и ходить в тапочках, Россия взяла с Востока, в том числе с Ближнего и Среднего Востока. Этот Восток был непосредственным соседом, а не экзотической далью, где-то за морями. Россия – перекресток цивилизаций, таков ее исторический путь. Она стоит на большой дороге между Севером и Югом, Западом и Востоком: Дальним, Средним, Ближним Востоком. На караванном пути, в караван-сарае, остается много хорошего, и не стоит пытаться выстраивать какое-то новое позиционирование страны, потому что, придумывая сомнительные теории и пытаясь воплотить их в жизнь, мы потеряем то хорошее, что было и есть в наших отношениях с третьим миром.