Если бы меня спросили
Шрифт:
Я думаю ваши чувства и эмоции важнее и дороже, чем мои ответы на ваши комментарии.
Поэтому я здесь, если вы вдруг сомневаетесь, с вами. Но помолчу. Не буду вас сбивать.
Самое главное в книге - не моё мнение, а ваши эмоции. Они не бывают правильные или неправильные: эмоции они такие, какие есть. Именно их вы запомните, ради них читаете.
Я
Спасибо!
Ваша Лабрус;)
68
68
— Я слышал, ты хотела прогуляться. Не против, если заедем на заправку? — спросил мужик.
— Э-э-э… — Ирка выразительно посмотрела на приборную панель. Топливная стрелка и правда была на нуле.
— Это недалеко, — спокойно ответил водитель.
— Ну… ладно, — Ирка кивнула.
Говорить ей с мужиком было не о чем, да и не хотелось. Она уставилась в окно, потом стала считать бусины в браслете у себя на запястье.
— Красивый, — кивнул на него мужик.
— Да, — кивнула Ирка.
— Вадим подарил?
— Угу.
— Ты не сильно разговорчивая, — улыбнулся он. — Но это даже к лучшему.
Почему к лучшему, Ирка спрашивать не стала. Она сидела в машине, пока мужик платил, потом в бак полился бензин и Ирка закрыла окно — воняло. Интересно, почему он выбрал эту задрипанную заправку, думала она, оглядываясь по сторонам. Может, здесь дешевле?
Мужик вернулся в машину. Она потянула на себя ремень безопасности.
— Да можешь не пристёгиваться, — ответил водитель. — Срежем огородами. Он, кажется, и не работает.
Потыкав железкой на конце ремня в неисправный замок, Ирка убедилась в справедливости его слов и оставила бесполезные попытки.
— Это что? Могилы? — вытаращила она глаза, когда они очередной раз свернули.
— Старое кладбище, — кивнул мужик.
Ирка знала, что здесь заброшенное кладбище, просто не ожидала, что они поедут через него. Кладбище закрыли давным-давно и никого здесь не хоронили уже лет тридцать, если не больше. В новостях говорили, на его месте будет скоростная трасса, а, может, новый жилой микрорайон, или парк — с дороги, что вела в город, оно давно выглядело как обычные заросли деревьев.
— Но они же раскопаны, — ужаснулась Ирка, показывая на могилы.
— Наверное, переносят захоронения. А, может, копатели, — вздохнул мужик, — ищут, чем поживиться под шумок. Видишь даты на памятниках — позапрошлый век.
Ирка ни черта не видела. Ни даты, ни надписи, только сами памятники, покосившиеся, давно вросшие в землю, осыпавшиеся, заросшие травой, а ещё — разрытые могилы, и они её пугали.
— Пошли посмотрим, — остановил машину мужик.
— Да я не… — сказала Ирка, когда он спрыгнул на землю.
— Пошли-пошли, —
— Как-то я не любитель гулять по кладбищам, — неохотно вылезла она.
Каблуки тут же ушли в землю по самую подошву. Она с трудом их вытащила, перенесла вес тела на носки. Оглянулась.
Казалось, что они в непроходимом лесу: деревья со всех сторон сомкнулись, трава чуть в сторону — и уже по пояс. Если бы не звук проносящихся мимо машин, сходство было бы полным.
Мох, тень, запах сырости. Полчища комаров, что только и ждут, чтобы на них набросится.
К сожалению, не о том она думала.
— Да, я тоже гулять не особо, — усмехнулся мужик, беря Ирку за руку. — А вот потрахаться не против.
— Что? — опешила она.
— Юбку задирай и поворачивайся спиной, — ответил он, расстёгивая ширинку.
— Ты охренел, что ли! — рванула она руку.
Но мужик словно именно этого и ждал: резко вывернул её запястье, дёрнул руку за спину и толкнул Ирку к машине. Она взвыла от боли в плече. Пыталась оттолкнуться от грязного горячего капота, но это было столь же бесполезно, как пытаться сдвинуть ноги — чёртовы каблуки вошли в землю намертво, ноги словно прибили к земле железнодорожными костылями.
Затрещала юбка. Один резким движением мужик сдёрнул с неё трусики.
— Я беременная, — прохрипела она, с трудом набрав в грудь воздух. Он услышал.
— Ну это мне не помешает, — усмехнулся он.
Она услышала, как шелестит презерватив. А потом он вошёл. Мощно. Глубоко. Грубо. Больно.
Ирка стиснула зубы. Вся сжалась в комок. Зажмурилась.
«Господи! Только бы это побыстрее закончилось! — мысленно молилась она, вздрагивая на каждый болезненный толчок. Чувствуя, как пульсирует плечо, как вывернулся сустав, как ломит лопатку, сводит шею. — Только бы побыстрее…»
Мужик довольно закряхтел.
— Ну вот и всё, детка! — хлопнул он её по заднице. — Одевайся!
Сказал просто, буднично. Жикнул замок ширинки. Брякнула пряжка ремня.
Дрожащими руками, не поворачиваясь Ирка натянула трусы, одёрнула юбку.
«Наверное, на всё ушло не больше минуты», — подумала она, пытаясь вытащить ногу.
И замерла, услышав звук, который ей совсем не понравился.
Щелчок складного ножа, звон лезвия.
— Ну ты же не думала, что я оставлю тебя в живых, — схватил её мужик за волосы и дёрнул к себе. — Ты же в милицию побежишь, заявление напишешь. А оно мне за…
Следующий звук был таким, словно лопнул арбуз.
Ирку отбросило на капот. Она врезалась грудью в решётку радиатора и, кажется, услышала, как затрещали рёбра. В глазах потемнело. Она сползла на землю, развернулась и потом только увидела, что происходит.
— Север? — прохрипела она.
Мужик с кровавым месивом вместо башки валялся рядом в траве.
— Ты как? — бросился к ней Петька.
— У тебя, — уставилась она на его лицо, забрызганное кровью и чем-то ещё. Мозгами? Осколками костей? Перевела глаза на биту, что он сжимал в руке.