Если бы я был учителем
Шрифт:
– Ну, я пошёл… – произнёс наконец Александр Арсеньевич.
– До свидания… – ответила Юля.
Постояли ещё. Лицо Александра Арсеньевича приняло вдруг отчаянное выражение. Он сказал:
– Мы завтра в лес идём… Пойдёте с нами?
– Пойду… – сказала Юля.
…Назавтра было ветрено и хмуро. На переменах за Александром Арсеньевичем ходили и канючили:
– Ну пойдём всё равно, а?
Географический кружок всю неделю жил в ожидании субботы, когда можно будет схватить рюкзаки и – прощай, мама, прощай, школа, прощайте,
А Александр Арсеньевич и не думал отменять выход: в лесу было много дел. Надо было устраивать зимнюю стоянку, надо было расчистить исток речки Ути, основательно загаженный за лето «дикими» туристами. Надо было готовиться к соревнованиям по ориентированию. Ну и просто – хотелось в лес…
Из электрички они вышли прямо в пасмурный, тёмный вечер. Звёзд в ночи не было. Лес впереди стоял сгустком холодной, пугающей тьмы и молчал насторожённо. Лес никого не ждал сегодня. Но через пустое, продутое ветром поле двигалась к нему цепочка путешественников. Впереди Александр Арсеньевич – учитель географии, а за ним – ученики, упрямые, непослушные дети, которым в этот унылый вечер не сиделось дома, тянуло в леса…
Дались же им эти леса!.. Это пустое, неприветливое небо. Эти тучи. Эти звёзды за тучами. Какое всё это имеет отношение к географии?
География – это красиво! Дальние страны, лежащие где-то там, за горизонтом, за тридевять земель, «ревущие» сороковые широты, горы и водопады!.. А здесь что? Лес да поле с оврагом, дорога в выбоинах…
А Саня шёл да шёл по дороге, глубоко вдыхая ночной, влажный ветер. Иногда приходилось зажигать фонарь. В резком жёлтом свете блестели рядом напряжённые тёмные глаза Кукареки, ночь окружала его страхами, он жался к учителю. От этих лесных страхов отвлекало Кукареку только то, что сразу за ним шёл вундеркинд Боря и постоянно наступал ему на пятки.
Они сошли с дороги, вошли в лес. Сразу потянуло речной свежестью. Маленькая речка Утя чуть слышно бежала рядом с ними среди травы и деревьев, и Саня даже засмеялся тихонько – так ему вдруг стало легко и счастливо. Отчего? Кто его разберёт… Вот шагают они все вместе по ночному лесу, и земля пружинит под ногами, а город, каменный, замкнутый со всех сторон своими стенами и крышами, остался где-то вдали, и там уже ложатся спать… А в середине цепочки легко ступает по траве Петухова Юля из десятого «А», и это почему-то неуловимо, непонятно меняет всё в мире, делает его ещё прекрасней, и хочется идти, идти, хочется, чтоб не кончалась тропа, и этот лес, и ночь эта…
А Исупов Лёша шагал в самом конце цепочки, думал о своём и не замечал ни леса, ни осени… «Что же делать? – отчаянно думал Исупов. – Что мне делать?.. Виталя маленький, глупый, он не поможет, я один…» Ночь была, никто не видел несчастное Лёшино лицо, а утром оно стало уже обычным: он придумал.
Он бегал со всеми на тренировку, чистил речку, заготавливал дрова. Никто не знал, что с завтрашнего дня ученик шестого «Б» Лёша Исупов начинает новую жизнь…
День прошёл быстро, как всё хорошее. И как всё хорошее, кончился он плохо: опоздали на электричку. Перед самым отходом дежурный Толик Адыев отправился мыть посуду
Даже мама сказала ему:
– Ты меня в гроб вгоняешь!
А уж про Арсения Александровича и говорить нечего.
– Александр! Ты поднял на ноги всю школу! Мне оборвали телефон: где ты? Где дети? Что случилось? И я не знал, что отвечать, Александр! Александр! Это возмутительно!
Кончилось тем, что Арсений Александрович проклял сына и его педагогическую деятельность.
Саня обиделся и ушёл спать – ему с утра надо было на уроки, а, кроме того, завтра ведь предстоял малоприятный разговор с директором школы, надо было копить силы…
– Что показывает барометр? – поинтересовался он, входя в родной шестой «Б».
– Штормит! – жизнерадостно отозвался шестой «Б».
– Дома сильно попало?
– Сан Сенич, а я на стоянке одеяло забыл!
– Молодец! – похвалил Александр Арсеньевич рассеянного. – К уроку готовы?
– Сан Сенич, – сразу зашумел шестой «Б», – а куда сегодня поплывём?
– Тихо! Сегодня будем открывать Америку.
– Ур-ра!
– Тихо, я сказал! Сдвигайте парты к стене, Атлантический океан – на пол… Кто будет держать небо?
На этот вопрос шестой «Б» реагировал без восторга: скучное это было занятие – держать над океаном карту звёздного неба…
– Нет добровольцев? Назначаю по списку: Васильев, Козаченко, Кравченко, Пименов…
– Я в прошлый раз держал! – возмутился Васильев.
– Извини, забыл. Вовик Смирнов, значит, твоя очередь страдать. Быстренько.
«Атланты» нехотя побрели за картой.
– Девочки почему-то никогда не держат! – попенял один из них.
– Не почему-то, а потому, что они девочки, – объяснил Александр Арсеньевич. – А тяжёлой работой должны заниматься мужчины.
Шестой «Б», толкаясь и споря, устраивался на полу, вокруг «океана».
– Выходим из Лиссабона, – сказал Александр Арсеньевич, оглядывая свою юную команду. – Дежурный штурман, где астролябия? Компасы спрячьте, их ещё не изобрели… Экипаж, по местам!
– Стойте! – с отчаянием закричал штурман. – Они опять небо не так держат!
– Всем четверым сейчас двойки поставлю! – грозно пообещал Александр Арсеньевич. – Шутники!
«Атланты», ухмыляясь, развернули небо на сто восемьдесят градусов…
И сразу где-то совсем рядом тяжело и зовуще загремел прибой, загудел ветер. Капитан взбежал на мостик и отдал приказ поднять паруса. Команда бросилась на реи, парусина захлопала под ветром, засвистели снасти… Шестой «Б» ушёл в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей ещё не открытые материки…
Поэтому, когда на перемене вошёл в класс маленький величественный человек, он увидел только сгромождённые парты, за ними, в пустом пространстве, четырёх учеников, держащих над головой небесный свод, а откуда-то снизу, из-за парт, неслось сосредоточенное сопение…