Если движется небо
Шрифт:
От неожиданности Тино густо покраснел.
То, что адмирал без обиняков и церемоний обратился к нижестоящему по званию и прямо поинтересовался его мнением, говорило о полной безвыходности ситуации. Так утопающий хватается за соломинку.
– Я всего лишь пилот... – запинаясь, пролепетал Тино. – Здесь, скорее, нужен астрофизик, и желательно не теоретик, а практик... Я могу лишь высказать предположение...
– Высказывай!
– Если принц не ушёл бы в подпространство, мы бы его догнали. Мы пустились в погоню почти сразу, движки идентичные, запаса времени у него почти не было... Взорвать сам себя он тоже не мог: такой
– Почему же тогда на детекторах всё по нулям?
Тино непонимающе покачал головой. Нужно быть астрофизиком, чтобы это объяснить. Но не мог же он ответить шефу так.
– Вот это самое непонятное. Возможно, из-за нейтринного шума датчики вышли из строя? В любом случае, принц сейчас уже далеко и здесь его искать бесполезно. По-моему, надо подумать, куда он мог отправиться, и исходя из этого... – Тино резко оборвал себя, осознав внезапно: он обнаглел настолько, что советует адмиралу, как ему следует поступать.
Втянув голову в плечи, Тино молча ждал выговора, но его не последовало. Похоже, адмирал всерьёз обдумывал услышанное и формальное соблюдение субординации – последнее, что его сейчас заботило.
Молчание прервал старший адъютант, вошедший так тихо, что Эльвар еле заметно вздрогнул, а Тино ойкнул и со звоном уронил чашку на блюдце.
– Прошу прощения, сэр, – он впопыхах поклонился. – Но у меня срочное сообщение с Монтаны.
– Я слушаю тебя, – адмирал поднял голову, мрачно посмотрел на офицера. Тино затаил дыхание, полный самых дурных предчувствий.
– Информация строго конфиденциальна, – адъютант бросил быстрый взгляд на пилота.
Поняв намёк, Тино поспешно поднялся на ноги, но адмирал жестом руки остановил его.
– Говори, Рейнсворт. Чего уж теперь... Мы все сейчас в одной лодке.
– Сэр, с Монтаны сообщают, что у принца, скорее всего, имеется нейромодулятор, – помедлив, сказал Рейнсворт. – Не самый мощный, радиус действия всего десять футов. Но при этом настроенный под него. По понятным причинам нам настоятельно не рекомендуется приближаться к принцу и по возможности вообще избегать прямых контактов, – он перевёл дух и с трагическим видом добавил: – Вследствие вышеизложенного нам приказано под любым предлогом отправить Лейфанта на Монтану, и желательно в самое ближайшее время.
К окончанию фразы голос несчастного адъютанта скатился до едва слышного шепота, а лицо адмирала стало белее его собственной формы.
Ещё с минуту назад Тино думал, что положение – хуже некуда. Но сейчас он понимал: то были лишь цветочки; теперь же ситуация стала по-настоящему безвыходной.
Путь от центрального пассажирского космопорта Альбедо до главного корпуса Биржи занял полдня. Ещё столько же ушло на то, чтобы найти в огромном здании отдел кадров. Словом, пришлось изрядно попотеть. И только лишь ради того, чтобы услышать недовольное:
– Где ж вы вчера-то были, дорогая моя?
– Вчера? – растерялась Фелис. – Мы только сегодня прилетели...
– Вы направление на стажировку читали? – перебили её. – Там чёрным по белому написано: "Без опозданий. В случае возникновения непредвиденных ситуаций – поставить работодателя в известность".
– И как я должна была поставить вас в известность в то время, как мы висели в нуль-переходе? – ахнула Фелис, не без труда сдерживая гнев.
– Милочка, это не наши проблемы, – беседовавшая с ней секретарша равнодушно дёрнула плечиком, скользнула холодным взглядом по девушке и опять уставилась в монитор. Секретарша была человеком, но держалась так гордо и высокомерно, что могла бы заткнуть за пояс любого альбина. – У нас и без того забот полон рот. Штатные расписания не верстаются на ходу. Нам нужно заранее понимать, каким количеством сотрудников мы располагаем: кто – в конторе, кто – в отпуске, кто – на больничном, и так далее. Заранее, понимаете? Вы не соизволили появиться в срок и не дали знать, что задерживаетесь. Мы вас не дождались и взяли на ваше место другого стажёра, так что увы. Вам придётся проходить практику в другом месте. Всего наилучшего.
– Как же так?.. – пораженно ахнула Фелис.
– А что нам оставалось делать? – сухо заметила женщина. – Моя обязанность – следить, чтоб не возникало дефицита кадров! У нас здесь не благотворительный фонд и не богадельня, мадмуазель Шантеклер. Мне жаль.
По выражению её лица было ясно видно, что ей ни капельки не жаль.
– Но я же не виновата, что опоздала... – пролепетала Фелис, с отвращением осознавая, как ничтожно, жалко и непрофессионально это звучит.
– Ах, конечно, знакомая песня! – эмоционально воскликнула секретарша, наигранно всплеснув руками. – Никто ни в чём не виноват! Все хотят только получать жалованье, желательно ничего при этом не делая, а как брать на себя ответственность – прячут голову в песок! Честно признать свою вину кишка тонка, вечно все стараются выдумать оправдание получше.
– Так вы мне не верите? – Фелис задохнулась от возмущения. Вопиющая несправедливость ситуации казалась ненастоящей, выдуманной – как декорация к спектаклю. – Ничего я не выдумываю! Об этом даже в новостях было! "Эвиан" вышел из нуль-перехода со смещением в двое суток! Я физически не могла попасть на Альбедо раньше чем сегодня, как вы не понимаете?!
– Девушка, – секретарша словно забыла её имя, а может, только притворилась, что забыла, – я же вам всё уже сказала. Что вам не ясно?
– И что мне теперь делать?
– Что угодно. Это ваши проблемы, не мои, – секретарша отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Затем нажала какую-то кнопку, и стеклянная перегородка между ними мгновенно утратила прозрачность, подёрнувшись тёмно-синей дымкой.
– Ну и прекрасно! – не выдержала Фелис, повысив голос. – Не очень-то и хотелось, если честно. Ищите себе других лингвистов, пунктуальнее.
Уходя, она с удовольствием хлопнула бы дверью, но двери здесь были, к сожалению, автоматические.
Первые сотни метров Фелис прошагала, кипя от негодования и праведного гнева, но у шумного перекрёстка, где из-за крупной узловой станции монорельса даже сейчас, ранним утром бурлила толпа, она пошла потише, а потом и вовсе остановилась.
Ярость и злость на удивление быстро улетучились, будто газ, выпущенный из воздушного шарика. А на смену им пришли растерянность, опустошённость и какая-то странная апатия – с острыми нотками искреннего, почти экзальтированного фатализма.
От судьбы не скроешься на другой планете. Да и от участи хронической неудачницы тоже.