Если копнуть поглубже
Шрифт:
— Вовсе нет. Мне полезно это знать. Возможно, мы сумеем чем-нибудь помочь.
— Хорошо бы помочь. Если удастся.
Телефон зазвонил в шесть ноль одну. Минута в минуту.
Сама точность, подумала Мерси.
Она подняла трубку.
— Да, Милош, миссис Кинкейд пришла, — и передала телефон Джейн.
Та прикрыла ладонью микрофон.
— Собирайте Уилла. Я быстро — несколько секунд.
— Хорошо. — Мерси направилась
— Привет… Да… Спасибо…
Томным. Или каким? Что-то в нем было…
Но что?
Редьярд сидел на лестнице. Неужели и он бросил Уилла?
Мерси рассчитывала найти мальчика в гостиной, перед телевизором. Но там его не оказалось.
Она глянула на его пустую кровать.
Тогда где?
Может быть, в ванной?
Нет.
Где же, черт возьми?..
Из дома он выйти не мог — они бы заметили.
Хотя…
Мальчик наловчился прокрадываться. Ночные набеги на кухню. Видео не для малышей — магнитофон он включал в гостиной без звука.
Мерси направилась к передней двери, вышла на тротуар и посмотрела в обе стороны улицы.
Никаких признаков Уилла.
Она повернулась к дому и подняла глаза. Мальчик сидел на крыше.
Она уже пару раз заставала его там. Впервые — недель пять назад. Тогда она спросила, какого черта он там делает.
— Кормлю свою ворону, — ответил Уилл.
— Твою ворону?
— А кого же еще. Это моя новая зверушка. С ладони она пока не берет. Но вокруг трубы есть выступ. Я кладу на него сухой корм Редьярда. Ей очень нравится. Она прилетает, даже когда я здесь — только если сижу спокойно и не шевелюсь.
— Кормить ворону — это полный финиш, — заметила тогда Мерси.
Теперь Уилл сидел справа от трубы над западной частью дома. Мерси пошла по подъездной дорожке во двор.
Мальчик рассматривал расположившихся на дереве ворон.
Мерси пересчитала их — пять — и снова повернулась к нему.
— Ты не думаешь, что пора слезать? — Она старалась говорить как можно спокойнее.
— Зачем?
Он даже не посмотрел на нее.
— Мы собираемся в «Паццо» есть пиццу. Забыл?
— А мама уже пришла?
— Конечно. Полчаса назад.
Уилл ответил не сразу.
— Я не голоден, — наконец бросил он.
— Перестань. Это же твоя любимая еда.
— А папа дома?
— Сомневаюсь, — сказала Мерси.
— Я хочу видеть папу.
— Он сегодня играет.
— С кем?
В самую точку, подумала Мерси.
— Играет в театре. Где же еще?
— Не знаю. Может играть где угодно — куда ходил все последние дни.
— Он вернется.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Обманываешь.
Мерси не двигалась. Замерла.
Обманываю?
Да. Он прав. Я обманываю — я понятия не имею, вернется ли Грифф. Почему я сказала, что вернется?
Потому что он должен вернуться. Должен, господи боже мой…
— Слезай — ты нам нужен, мы по тебе соскучились: я, мама, Редьярд.
— Я учусь быть как папа. Уходить с глаз долой. Пропадать.
— Слезай. Ты замерзнешь до смерти, если останешься там на ночь.
— Не замерзну. У нас волна жары..
— Твоя ворона еще не прилетала кормиться?
— И не прилетит, пока ты тут стоишь.
Как его уговорить? Сумеет ли она? Подобное никогда раньше не случалось.
— Если ты не пойдешь с нами, то что собираешься есть?
— Не знаю. Мне все равно. Я не голоден. Может, собачий корм, — Уилл отвернулся.
Мерси следила за ним, но он на нее не смотрел.
— Грибы, — увещевала она, — кусочки бекона, лук…
Уилл потер ладонь о коленку.
— И никаких анчоусов. Чтобы запаха их и близко не было. Пусть остаются на кухне.
— Но кто-нибудь может заказать пиццу с анчоусами.
— Только не за нашим столом.
— Мама их любит.
— Нет.
— Ты любишь.
— Ты прекрасно знаешь, что не люблю.
Они помолчали.
Господи, только бы Джейн закончила разговор с Милошем. Не хватало, чтобы Уилл услышал.
— Ты меня поймаешь, если я прыгну?
— Шутишь? Ты весишь целую тонну.
— Я даже ста фунтов не вешу.
— Думаешь, я только и делаю, что целыми днями ловлю мешки с мукой?
— Я не мешок с мукой.
— Я решила, что ты обидишься, если я скажу «мешки с сахаром». — Мерси улыбнулась, но мальчик не ответил ей улыбкой.
— А что плохого, если сказать «мешки с песком»?
— Ну хорошо, я не привыкла целыми днями ловить мешки с песком. Пошли, дорогой. Пора собираться. Возьмем с собой Редьярда — сядем на улице. Мама уже заждалась.
— Она говорит по телефону со своим любовником.
Господи. А это откуда он взял?
— Что, разве не так?
— Уилл, у твоей мамы нет никакого любовника. — Будем надеяться.
— Я думал, может, она говорит с папой. Разве она не любит папу?
Ехидничает, значит.