Если копнуть поглубже
Шрифт:
— Ты просто…
— Что я?
— Смешон. Стоило не твоим пальцам оказаться в пушку — и смотри, как изменилось твое отношение.
— Говорят: «рыльце в пушку», а не «пальцы»! Господи, какая же ты тупая!
Вот она — защита — нападения. Переложить свою вину на меня. Джейн собиралась его только подразнить. Сказать, что Милош согласился позировать ей. Но Гриффин сразу же сделал неправильный вывод, и это даже к лучшему. Пускай.
— Он сегодня явится, этот полячишка?
— Естественно,
— Мне тоже, пожалуй, пора удалиться. — Он поднялся, отвесил преувеличенно глубокий поклон и направился к боковой двери.
— С собой ничего не беру, — тон его был невероятно ядовитым. — Слава богу, у меня есть друзья, у которых найдется все: чистые постели, бритвы, свежее, подходящее по размеру белье, зубные щетки, расчески, дезодоранты. Чистые кровати с чистыми простынями в чистых прохладных комнатах. Потолочные вентиляторы. И никаких женщин.
Гриффин отомкнул замок и распахнул дверь.
— А мне что делать? В конце концов, у нас ребенок. Если не забыл, его зовут Уилл. Тебя не волнует, что мы с ним будем делать?
— Честно говоря, нет.
Грифф долго ждал, чтобы это сказать.
Превосходный уход со сцены.
Вот только у Джейн и Уилла не было завтра, не было Тары, куда можно вернуться, и женой Гриффа была вовсе не Скарлетт О’Хара.
Джейн заперла за мужем дверь.
Я никогда не испытывала такого страха, думала она, и теперь не могу от него отделаться. Наверное, это следствие поражения. Нет, черт побери! Не поражения — потери!
Возвратившись на кухню, Джейн машинально подняла руку, намереваясь отвести с лица волосы.
Я же постриглась — неделю назад. Только неделю. А теперь…
Господи!..
В ту ночь Ленор Арчер была повсюду.
Суббота, 25 июля 1998 г.
Зазвонил телефон.
Мерси подняла трубку.
— Это миссис Кинкейд?
— Нет. Это Мерси Боумен. Миссис Кинкейд нет дома. Ей что-нибудь передать?
Несколько секунд звонивший не откликался. А затем сказал:
— Мерси?
— Да. Могу я чем-то вам помочь?
— Это я, Милош.
— Милош Саворский?
— Ваш сосед.
— Я знаю, кто такой Милош Саворский. Привет. Как поживаете? Все в порядке?
— Пока да. Я звоню по просьбе миссис Кинкейд.
— Что-нибудь по поводу телефонов? Какая-нибудь поломка?
— Нет. Она просто просила, чтобы я позвонил.
— А… ясно… — Мерси ждала объяснений, но ничего не последовало. — Так вы хотите оставить для нее сообщение?
— Нет. Не могли бы вы сказать, когда она точно будет дома?
Мерси покосилась на часы:
— Скорее всего, в половине шестого. В крайнем случае — в шесть. Она в театре. Мы собрались пойти куда-нибудь поужинать. В таких случаях она никогда не опаздывает.
— Передайте ей, что я звонил. И снова перезвоню. Ровно в шесть.
— Непременно. Звоните. В шесть она придет.
— Спасибо.
— Милош?
— Я слушаю.
— Как ваш сын?
— Не очень. С ним Агнешка. Она никогда его не оставляет… — Похоже, он хотел сказать, что жалеет об этом, но не посмел, возможно, потому, что рядом стояла и слушала жена.
— Надеюсь, Милош, она позволит вам что-то предпринять. Вы же понимаете, что так нельзя. Ваш сын в серьезной опасности.
— Я знаю.
— Всего хорошего, Милош. Я передам миссис Кинкейд, что вы позвоните в шесть.
— Спасибо. До свидания.
Бедняга, подумала Мерси, не выпуская из руки трубку. Попался в лапы ненормальной. Хватал бы ребенка и бежал от нее подальше.
Но он этого не сделает.
Нет, не сделает.
Если бы хватило духу, давно был бы далеко.
Мерси положила трубку на место и отправилась прибраться на террасу. Уилл закончил складывать большой пазл и приступил к новому — круглому и чисто белому. Ничего, кроме белого. И никакого намека на форму внутри формы — только круг.
Внешний круг было несложно заполнить — все элементы имели одинаковую дугу с одного краю, и Уилл справлялся без труда. Но средний представлял собой сплошную загадку. Однако Мерси не сомневалась, что мальчик решит и ее. Казалось, молчание и загадки — это все, что его интересовало: читать книги, решать головоломки и погружаться в колодцы безмолвия — волнующее и возбуждающее занятие. Уилл не разговаривал даже с Редьярдом — лишь чесал пса за ухом, будто и его побуждая только слушать. Их прогулки больше не искрились радостью и превратились в занудное времяпрепровождение: Уилл обычно либо шел впереди, либо плелся сзади — один.
Глядя на пазл, Мерси почему-то вспомнила о Люке.
Еще одна тайна?
Нет. Не совсем. И не головоломка.
По крайней мере, он — не головоломка. Головоломка — это то, что с нами случится. Наше будущее. Все частички перед глазами, но никакого представления, как они сложатся.
Мерси вздохнула. Она сама удивилась, насколько удобным ей показалось не знать, что произойдет с Люком. Она вновь занялась уборкой, тихонько напевая что-то себе под нос.
Джейн вернулась, когда Мерси взбивала подушки. На часах было пятнадцать минут шестого.
— Да здравствует дом и свобода, — пропела Джейн. — Отменный денек. «Ричард» получился что надо. Вся труппа пришла в восторг. Для остальных актеров это был последний шанс посмотреть постановку — на сегодняшней репетиции в костюмах. Видели бы вы их лица. Просто ошарашенные.
— По мне, звучит не слишком здорово, — отозвалась Мерси. — Ошарашенные — это когда случилась какая-то катастрофа.
— Нет, нет, — рассмеялась Джейн. — Я хотела сказать — взволнованные, все буквально лишились дара речи. Зрелище было и впрямь потрясающее. Кстати, мои окна прекрасно смотрелись, и о них потом много говорили. Так что я возгордилась.