Если он неотразим
Шрифт:
— Жермен увидела выходящую из кареты женщину и… — Алтея указала на Жермен на рисунке. — Вы видите, что она чувствовала, так что без труда угадаете, насколько сильны были эти эмоции. Потом — необходимость убежать, спрятаться, вернулась снова, и теперь я понимаю: она увидела не только женщину. Какой-то мужчина вручил женщине шкатулку. Она открыла ее, улыбнулась, поднесла к лицу очаровательную рубиновую подвеску, чтобы лучше разглядеть ее, потом поставила шкатулку в карету. Как раз перед тем как потерять медальон, Жермен подумала, что сможет найти эту женщину по драгоценностям. Жермен была уверена: она постарается сохранить
— Мне придется составить список драгоценностей, которые я помню, — пробормотал Хартли, захваченный возбуждением Алтеи. — Может быть, даже найдется полный перечень среди бумаг, оставленных графом у моего поверенного. Он не доверял перемирию, но чувствовал себя обязанным проверить, остался ли в живых кто-нибудь из его семьи и есть ли возможность спасти хотя бы часть имущества. — Хартли вздохнул. — Я пытался удержать Жермен и Байяра здесь, но они хотели быть с отцом, а графу очень хотелось показать детям их родину.
— Есть одна вещь, которая может помочь вам в поисках. — Внезапно осознав, что он крепко держит ее за руки, Алтея попыталась незаметно освободить свои ладони, но он сжал пальцы чуть сильнее, и этого приглашения оказалось достаточно, чтобы она оставила свои попытки. — Жермен была одета как мальчик. — Редгрейв удивленно посмотрел на нее, и она утвердительно кивнула. — Очевидно, ее отец считал, что так будет безопаснее. Даже волосы у нее были коротко острижены, как у мальчика.
Хартли мгновение удивленно смотрел на нее, а потом внезапно обнял и поцеловал. Он лишь успел подумать, что это неразумно, и тут же растворился в сладости поцелуя. Она пораженно вздохнула, и, воспользовавшись этим, Хартли погрузил свой язык в ее рот, наслаждаясь ее жаром, ее вкусом. Ему хотелось большего. Хотелось почувствовать ее бледную нежную кожу своей кожей, хотелось почувствовать, как ее тело крепко прижимается к нему.
Понадобилось множество усилий, чтобы прервать поцелуй. Хартли взглянул на ее вспыхнувшее лицо с широко распахнутыми глазами, вскочил с диванчика и принялся вышагивать по комнате, заставляя себя вернуться мыслями к более важному делу — к Жермен и Байяру, прогоняя настойчивое желание насладиться поцелуями. Понимая, что скоро ему захочется большего, чем просто поцелуи, какими бы возбуждающими и сладкими они ни были, Хартли испугался, и это помогло ему справиться с чувствами. Соблазнить Алтею — это было бы просто хамством после того, что она для него сделала, а главное, инстинкт подсказывал ему: будет очень трудно обрести безразличие, обычное для него в отношениях с бывшими любовницами.
— Мое внимание было так приковано к ее лицу, что я не сразу заметил короткие волосы. Думаю, Жермен ухитрилась и дальше сохранять эту маскировку, — сказал он, нарушая тяжелое молчание, в которое они погрузились.
Алтея поморгала, стряхивая наваждение от его поцелуя. Она сцепила руки на коленях и подавила желание потрогать свои губы, все еще хранящие тепло его губ. Тепло его поцелуя распространилось по всему телу, теперь оно понемногу исчезало. Ей хотелось, чтобы Хартли покинул ее ненадолго, чтобы она могла подумать о своем первом настоящем поцелуе и спокойно прийти в себя. Убеждая себя, что со стороны Хартли это была всего лишь игра и пробудившаяся надежда, Алтея сосредоточила свое внимание на неотложном деле — на его потерянной семье.
— Я тоже, — ответила она, довольная
Придя в себя, Хартли повернулся и посмотрел на нее. Он подумал, не извиниться ли за допущенные вольности, но тут же решил этого не делать. Прежде всего, не хотелось лгать, что он сожалеет об этом поцелуе. К тому же она, кажется, тоже решила не обращать на это внимания, извиняя его действия импульсивной реакцией на вспыхнувшую надежду. И то и другое успокаивало и огорчало его. Ему не нравилась мысль о том, что Алтея просто не обратила внимания на все только что случившееся или, что еще хуже, выбросила это из головы. Хартли отодвинул свои странные мысли и сосредоточился на более важном — на спасении с по их племянников.
— Итак, я сообщу, что мы ищем не семью из шести человек, а двоих детей. Точнее, девушку и мальчика, причем девушка может быть переодета мальчиком. Это сузит круг поисков, но и затруднит их.
— А есть у нее какие-нибудь особые приметы? Она хорошенькая девушка. — Алтея посмотрела на свой набросок и постаралась вспомнить цвет волос и глаз Жермен. — Сомневаюсь, что черты ее лица очень изменились за три года.
— Возможно, нет, но у меня есть только миниатюра, на которой она гораздо моложе, почти ребенок.
— Это легко решить. — Алтея взяла свой альбом. — Я нарисую ее так, как она выглядела три года назад. — Она принялась набрасывать лицо девушки, немного смягчая жесткое выражение лица. Алтея вдруг увидела Жермен так четко, как будто девушка стояла перед ней. — У нее голубые глаза, — пробормотала она.
— Да, как у моей сестры. И у моей матери, — сказал он, снова садясь в кресло.
— Хартли, как знаток женщин, вы могли бы дать более пространное описание.
— Я бы себя так не назвал, — пробормотал он, с некоторым удивлением обнаруживая, что ему не хочется, чтобы Алтея считала его бессердечным ловеласом, который соблазняет и бросает женщин. Совершенный абсурд, ведь на протяжении нескольких лет он усердно создавал себе такую репутацию.
— У Жермен очень яркие синие глаза. Она могла скрыть все остальное, но такие глаза ей не удалось бы скрыть никогда. — Алтея осторожно вырвала лист из альбома. — Глаза у нее как небо в прекрасный летний день или как колокольчики. Ярко-ярко синие, но не темно-синие и не светло-голубые. Мальчишеская одежда и короткие волосы все равно не смогут скрыть такие глаза. Волосы у нее очаровательного золотисто-каштанового цвета, но это поможет только в том случае, если она не перекрасилась.
Хартли посмотрел на ее набросок.
— У вас настоящий талант. Рад, что вы убрали выражение ненависти и страха с ее лица.
— Этого достаточно?
— Думаю, достаточно. Я отправлю набросок во Францию. — Хартли посмотрел на Алтею, борясь с желанием погладить ее по щеке, почувствовать тепло ее кожи, снова ощутить вкус этих пухлых губ. — Для вас все это очень сложно, да?
— И да и нет. Обычно — ах, как бы это выразить? — я не испытываю такой тесной и сильной связи с людьми из своих видений. Думаю, чувства Жермен были настолько сильны, что захватили меня. Видеть убийц ее глазами, чувствовать страх, печаль и злость, охватившие ее, было трудно. Но зато я могу дать вам ключ, который поможет найти ее и мальчика. Спасение того стоит. В этом есть надежда.