Если свекровь - ведьма
Шрифт:
Мы пролетели над аэропортом и снизились в самом конце самой дальней взлетной полосы. Тут одиноко стоял махонький черный самолетик, похожий на игрушечный.
Половичок подрулил к самому трапу, мы слезли, инспектор положил на коврик две серебристые монеты. Коврик сложился конвертом — видимо, чтобы не растерять монеты, — и улетел.
— И зачем нужно такое опасное такси? — воскликнула я.
— Да, очень опасное, — покивала Орхидея. — И всю прическу по пути растреплет к тому же.
— Ну, — пожал плечами инспектор, — зато оно отлично подвозит пьяных, например, или может доставить
У откидного трапа нас ждала стюардесса в черной форме. На голове ее вместо пилотки была черная треуголка с белым черепом и перекрещивающимися костями на лбу. Два белых пушистых — наверное, страусиных — пера свисали со шляпы на плечо.
Стюардесса нам улыбнулась во всю пасть — одного верхнего зуба с левой стороны у нее не было — и произнесла с грубоватым акцентом, рублено выговаривая слова:
— Добро пожаловать на борт компании «ПлювГанса», инспектор Бондин и… — она вопросительно посмотрела на нас с Орхидеей.
— Орхидея и Виктория, — сказал инспектор.
Стюардесса постучала длинным фиолетовым ногтем по вышивке на кармашке:
— Фиалка. — Потом забрала у инспектора саквояж, поднялась по трапу и зашла внутрь.
Я вскинула глаза и увидела надпись на черном глянцевом боку: «ПлювГанса». Ах, даже вот так. Возможно, компанию основал кто-то по имени Ганс.
Мы, вслед за стюардессой, зашли в самолет. Она ставила саквояж в пластиковый бокс напротив входа, а мы прошли дальше. Салон оказался роскошным и очень просторным — наверное, потому что кресел здесь было всего штук десять. Зато была пара столов, диван углом и ворсистая ковровая дорожка в проходе. Весь интерьер был оформлен в бежевых и золотых тонах.
— Устраивайтесь, где вам больше по душе, — улыбнулась стюардесса, демонстрируя провал между зубами. — Всего одно место занято.
А, ну да. Это, наверное, тот самый «один из наших», как сказал Бондин, благодаря которому мы можем полететь на Канары немедля.
Инспектор шел первый, он поздоровался с кем-то, сидящим в кресле слева от прохода, перед столиком. Этот кто-то только буркнул невнятно в ответ. Я шла следом за инспектором и вытянула шею от любопытства, но увидела только ноги пассажира — они покоились на выдвинутой подставке кресла. Ноги были облачены в полосатые красно-белые носки, причем у одного носка на большом пальце была дырка.
Инспектор прошел к креслам по правую руку, снял плащ, бросил его на стол и уселся. Я рассмотрела хозяина дырявого носка. Это был мужчина лет пятидесяти, в круглых очочках, с коротко стриженными седыми волосами и с аккуратной бородкой. Одет он был, помимо полосатых носков, в брюки-сафари и яркую рубашку с пальмами. Плетеные кожаные сандалии стояли рядом с креслом. Он был похож на профессора математики, который едет в отпуск. И он читал книжку в кожаной обложке. Причем в пухлой руке его был карандаш, которым он делал в этой книге пометки, хмурясь и тихо бурча себе под нос: «Нет, нет, ужасный почерк… нет».
— Здрасьте, — сказала я.
— Пр, — сказал он.
Это, видимо, означало «привет». Какой нелюбезный тип. Сяду-ка я от него подальше.
Инспектор занял кресло у прохода — похоже, из-за страха высоты, чтобы не глядеть в иллюминатор. Я уселась напротив него, но возле окна. Сумку поставила под стол.
Я ожидала, что Орхидея сядет рядом со мной или с инспектором. Но она вдруг остановилась перед бурчалой и сказала ему:
— У вас на носке дырка.
— Зн, — буркнул он, что означало, похоже, «знаю». А потом поднял хмурый взгляд. И вот в тот миг, когда его льдисто-голубые глаза встретились с черными глазами Орхидеи, что-то будто произошло. Бурчала выпрямился в своем кресле, спешно спустил ноги на пол, две минуты не мог попасть в сандалии, потом еще несколько минут возился с подножкой кресла — у него никак не получалось ее опустить, — при этом его книга падала на пол, он ее поднимал, а потом снова ронял.
Орхидея прошла, села рядом с бурчалой, около иллюминатора, и произнесла со смелой улыбкой:
— Почему бы нам не познакомиться? Ведь нам все равно предстоит лететь вместе несколько часов…
Она что, успела капнуть ему зелья? Да нет, он же при нас ничего не пил и не ел. Да и не было на столе перед ним ничего, кроме закрытой бутылки воды.
Может, Орхидея зельем брызнула на него? Я быстро повернула перстень. Никаких розовых сердечек и туманов вокруг мужчины не наблюдалось. Зато… Между Орхидеей и пассажиром в воздухе, едва видимые, вспыхивали и гасли крохотные золотые искорки.
Вид у меня, наверное, был изумленный, и Бондин остановил на мне свой взгляд и спросил:
— Что?
— Ничего, — сказала я.
А он всмотрелся в мои глаза. Черт, он же увидит отражение серебряного тумана в моих зрачках! Я отвернула камешек наружу. Но Бондин, похоже, успел заметить. Он как-то криво ухмыльнулся и тоже посмотрел на Орхидею и незнакомца. Ха. Не может же он достать свои очки и начать в упор их рассматривать.
А незнакомец, подняв книгу и устроившись наконец нормально, если можно назвать нормальным ту напряженную позу, которую он принял, отвечал Орхидее:
— Около семи часов нам лететь.
— Шесть часов двадцать три с половиной минуты, — раздался высокий певучий голос стюардессы. Она, улыбаясь, шла по проходу к кабине пилота. — Каждый рейс капитана Ганса быстрее предыдущего. Он не устает совершенствоваться сам и совершенствовать самолет.
Стюардесса исчезла за золотыми шторками.
— Тогда мы могли бы познакомиться, — сказала Орхидея, — раз нам лететь целых шесть часов двадцать три минуты.
Мужчина смущенно улыбнулся:
— Я Николай.
— А я Орхидея. — Потом она показала рукой на нас с инспектором: — А это Виктория и Денис.
— Очень приятно, — проговорил тип в носках. То есть теперь уже в сандалиях.
Мы с инспектором кивнули ему в ответ. А седобородый посидел, помолчал, потом снова раскрыл свою книгу и взял в руки карандаш. Но ему явно не читалось, и он просто тупо листал страницы туда-сюда, иногда украдкой скашивая глаза на Орхидею, которая рылась в своей маленькой черной сумочке.
Инспектору явно было любопытно, что я увидела в магическом мире, а мне было любопытно, что означает то, что я увидела. Ну ладно, можно обменяться информацией. Я поманила Бондина пальцем и наклонилась к столу. Он тоже подался вперед и навострил уши.