Если только ты
Шрифт:
Воспоминания о старших классах, жуткая тревожность, когда я входила в классы, столовую, раздевалку, заставляют меня зажмуриться и втянуть глубокий вдох.
Вот почему я так долго старалась оставаться незамеченной. Потому что когда я в последний раз чувствовала себя увиденной, я была неуклюжей девочкой с парализующей тревожностью, полной неспособностью заводить друзей и постоянным страхом сказать что-то не то… или страхом говорить что-либо в принципе.
— Чёрт, — шепчу я, прерывисто выдыхая.
— Сигрид, — Себастьян кажется восторженным. —
Я награждаю его сердитым взглядом, ну или пытаюсь, но мир кажется слегка мутным. Мне сложно сделать глубокий вдох.
Лукавая усмешка Себастьяна растворяется на его лице, когда он замечает моё состояние.
— Что случилось, чёрт возьми?
Я с трудом сглатываю, изо всех сил стискивая меню.
— Думаю, это было эпичной ошибкой.
Глава 7. Себастьян
Плейлист: Johnnyswim — Don’t Let It Get You Down
Я должен быть в восторге от того, что Зигги передумала насчёт этого бреда. Учитывая, как всё прошло в её квартире, я должен ухватиться за возможность окончить эту нелепую затею ещё до того, как она началась.
Ибо то, что я чувствовал, наблюдая за её обнажённым силуэтом сквозь разделявшую нас штору, пока не отвернулся и не закрыл глаза; потом стоя на коленях у её ног; потом стоя позади неё, пока она смотрела на себя в зеркало — это плохие, плохие новости.
Меня до боли влечёт к ней. К этому восхитительному контрасту между тихой стеснительностью и чистой храбростью, нежными чувствами и упорным огнём. Она сногсшибательная, чёрт возьми, и вообще нихера не догадывается об этом. Она не знает, что полупрозрачная белая майка поверх её влажной кожи — это пытка, от которой стискиваются челюсти; что её бедра покачиваются, когда она чувствует уверенность в себе, а веснушки на её ногах танцуют при её ходьбе.
Она никогда не узнает это от меня. Потому что с сестрой моего лучшего друга никогда не будет такого разговора.
Потому что она хочет только притворяться друзьями.
И она явно на грани того, чтобы слететь с катушек в этой сладкой как сироп закусочной.
Её ноги лихорадочно подёргиваются под столом. Я располагаю свои колени по обе стороны от её и сжимаю их вместе, заставляя её ноги замереть. Она поднимает взгляд и делает медленный глубокий вдох, и её глаза теплеют как будто от облегчения. Её плечи, поднявшиеся к ушам, постепенно опускаются.
По мне разливается редкое, глубинное удовлетворение — лучше лучшего кайфа, крепче лучшего виски. Это сделал я. Я помог ей почувствовать себя лучше. Бл*дь, я мог бы подсесть на кайф, который мне это дарит.
Ещё больше причин согласиться с Зигги в том, что эта идея была эпичной ошибкой. Мне стоит бросить на стол несколько купюр, вытащить её на улицу и положить этому конец.
Но вместо этого я необъяснимо говорю:
— Почему?
Зигги проводит пальцами по краю своего меню. Её руки дрожат.
— Вся идея заключалась в том, чтобы на нас смотрели, нас видели. Но я не привыкла, чтобы меня
— Ты огненно-рыжая и ростом 185 см. Как, чёрт возьми, ты до сих пор не привыкла, что тебя «замечают»?
Она прикусывает губу и опускает голову, так что её конский хвостик превращается в завесу волос, защищающую её от любопытных глаз вокруг.
— Ты сам сказал, я хорошо прячусь на самом видном месте.
Моя грудь ноет. Челюсти скрежещут от того, как крепко я их стискиваю. Кто, бл*дь, заставил её чувствовать себя так? Что заставило её решить, что нужно прятаться и гасить её огонь?
Зигги косится сквозь свои волосы, изучая помещение, затем вздрагивает.
— Я не могу это сделать.
— Хера с два ты не можешь.
— Следи за своим языком, — шепчет она, сердито глядя на меня. — Классно ты исправляешь свой имидж, матерясь в семейном кафе.
Я подаюсь вперёд и говорю ей:
— Если я должен выглядеть исправившимся и говорить как хороший мальчик, то ты должна выпрямиться и позволить людям увидеть тебя.
Она закрывает глаза.
— Это тяжело. Перемены для меня… требуют времени. Я не могу просто щёлкнуть пальцами и сделать так, чтобы мне резко стало комфортно.
Я смотрю на неё, и в моей груди формируется острый узел.
— Тогда давай сделаем шаг назад. Подготовим тебя к этому.
Её глаза встречаются с моими, настороженные и любопытствующие.
— Подготовим меня к этому?
Я поднимаю руку, чтобы привлечь внимание нашего официанта, удерживая взгляд Зигги. Паренёк, представившийся Стиви, очень быстро оказывается у нашего столика, будто ждал этого момента.
— Вам что-то нужно? — спрашивает он.
— Мы решили, что возьмём свою еду на вынос, — говорю я ему. Ради Зигги, выпучившей на меня глаза, я одариваю Стиви улыбкой, которая бесчисленное множество раз помогала мне получать желаемое. — Пожалуйста.
Зигги наблюдает, как Стиви моргает, уставившись на меня, и розовеет.
— К-конечно, — говорит он, убирая за ухо прядь каштановых волос. Он поправляет очки на носу, которые сползли с переносицы. — Непременно. Нет проблем.
Брови Зигги взлетают на лоб, когда Стиви поворачивается, врезается в столик, затем медленно обходит его, снова теребя свои волосы и ошеломлённо улыбаясь мне через плечо.
— Этот шарм, Готье, — мрачно бормочет Зигги. — Опасная штука.
Я усмехаюсь, откидываясь на спинку диванчика.
— Мне ли не знать.
***
— Блин, как вкусно, — стонет Зигги, набив рот едой. — Я даже не думала, что буду настолько голодна — я уже поужинала — но в бургерах Бетти есть что-то особенное, — у неё вырывается ещё один счастливый стон, когда она жуёт и глотает.
Из бургера сочится кетчуп, и капля со шлепком приземляется на её бедро.
— Упс, — бормочет она.
Я наблюдаю, как Зигги проводит указательным пальцем по своей коже, чтобы стереть каплю, а потом суёт палец в рот и одним проворным движением языка начисто слизывает кетчуп.