Если ты умер[СИ]
Шрифт:
— Не сочтите за недоверие, но могу я узнать, кто же вас прислал?
Сагитт уже тут заподозрил неладное, но губы без его участия выдохнули:
— Как же! Достопочтенный Дядюшка Грум. — произнес он, о чем немедленно и пожалел. Вскинув арбалет погонщик вбил болт в грудь показавшегося ему несколько более опасным Рябого, что дало возможность Сагитту рвануть в сторону. А вот группа бойцов наоборот, устремилась к каравану, где сейчас лязгало, хрипело и чавкало.
— Черт! Черт! Черт! — повторял парень, — Вот я идиот, это не у дядюшки караван уводили, а он у кого то пронюхал, и решил поживиться! — это объясняло все, и левых людей, и найм его, об исчезновении
Тем временем, короткая схватка затихла, а затем в ночной тиши раздался голос совершенно не скрывающегося Рябого:
— Эй, патлатый, как там у тебя?
— Двое.
— Неплохо, остальным достанется больше, — хохотнул Меченый, нимало не обеспокоенный смертью соратников. — Найдите щенка и в расход, нанимателю он совсем не нужен живым.
Снова заговорил тот, кого назвали Патлатым:
— Слышь, Ищейка, как у тебя с нюхом?
Ему отозвался сиплый голос, как будто человек стабильно страдал насморком в самом разгаре, постоянно шмыгая и сморкаясь.
— Чую, чую, след хороший, недалеко ушел, сосунок.
Сагитт похолодел. Понимая, что у него всего несколько секунд, он вытащил из сумки пару склянок, и не разбирая какая — метнул в сторону противника. Легонько хлопнуло, и по земле постелился легкий дымок. Выругавшись, он вырвал вторую, и пока не опомнились метнул ее в том же направлении. На этот раз угадал, полыхнуло так, как будто обезумевший от несварения дракон отрыгнул пятикратную дозу горючего зелья. Заорал кто-то попавший в самый эпицентр, несколько человек покатились по дороге, пытаясь сбить охватившее их пламя, но ничего этого Сагитт не видел, мчась по дороге. Не будь среди них Ищейки, по видимому неудачно прошедшему процесс магического усиления, можно было бы попытаться скрыться в лесу, но ночью, им это только облегчило бы работу. Поэтому он сделал ставку на скорость и сейчас мчался на всех парах к городу.
Однако, несмотря ни на что, он оставался городским жителем, так что организм непривычный к подобным нагрузкам, понемногу стал сдавать. Закололо в боку, стало не хватать воздуха и наконец он остановился, опершись ладонями на бедра, пытаясь хоть немного унять сердцебиение. Потихоньку, вздрагивая от каждого шороха, он двинулся к городу, по пути раздумывая, что же он будет делать. Ясно, что оставаться в Круксау больше нельзя, Дядюшка постарается его достать. Значит нужно бежать. Но куда? Ответ пришел в отблеске пламени факела в руках стражника у ворот, на мгновение высветивший плакат о приеме добровольцев. Армия. Отличный шанс погибнуть на поле брани, в окружении сотен таких же как он. Но чуть погодя. Задумавшись, он так и стоял перед закрытыми воротами, пока его не окликнул стражник, которому надоел непонятный зевака:
— Вход в город откроется с рассветом. Вали отсюда.
— А где пункт приема добровольцев?
Внимательно посмотрев на него, стражник ткнул факелом в сторону военного лагеря за стенами, и когда странный тип в потрепанной одежде удалился, служивый только пробормотал:
— Псих какой-то, верно говорят, что ни патриот, то с головой не в порядке…
После чего вернулся к исполнению своих обязанностей, то есть ходить вдоль стены, проверяя, не закрался ли где враг, и не под той ли он кочкой замаскировался.
Расквартированная часть Ордена. Оккупированные территории.
Каур-Хал выполз из хибары, которую им выделило командование по прибытию в эту деревню, основательно опухший после обильных возлияний. В столице до сих пор продолжали работать маги Ордена, ведь отступавшие вятильцы и не подумали отключать чары охранения, закладывавшиеся еще при строительстве. А превратиться в ледяную статую или кровавый фарш, в зависимости от фантазии строителя и мага-чаровника, мало кому хотелось. Так что помаленьку столицу разочаровывали, но соваться туда вне зеленого коридора явно не стоило. Так что, их оставили в стороне. А он что? Он не против. Девок вот только маловато, остались только какие-то дуры, да еще и страшные как смертный грех. И чего им только не сиделось на месте? Орден же не враждует с простым людом.
Орошая струей доски в отхожем месте благодаря косому глазу и нетвердой руке, он предавался думам о высоком:
"А вот победит Орден, да. Хорошо будет. Стану управляющим, в какой-нибудь деревушке, буду справедливый суд вершить, да все девки мои будут! И ни тебе проклятых Высоких, ни беззакония герцогского. А то вон, зажрались в замках своих сидючи, а беднота найти дела себе приличного не может! Работай иди, мол, раз здоровый такой. От сволочи то! Я работай, а они богатей? Не честно так!"
Неизвестно, додумался бы наш герой до торжества революции пролетариата, если бы его не прервал скрипнувший снег за хлипкими стенами этой дощатой конструкции. Закончив свои дела, и уже заведя шарманку насчет "недоумков, которые даже отлить не дадут", он повернулся к выходу, завязав пояс портков, и уже протянув руку к двери вздрогнул от резкого грохота, от которого взлетели с близлежащего дерева птицы.
"Неужто ледоход начался? Так зима же! Рано еще!" — промелькнула в его голове мысль, а затем часто защелкали похожие раскатистые щелчки, похожие на удары плети, только громче, раздались вопли первых раненых и короткие переброски фразами атакующих. Услышав шаги рядом с собой, Каур-Хал запаниковал, понимая, что вывалившись без оружия, без доспехов — он станет легкой добычей. Обернувшись, он увидел путь к спасению, и не мешкая, нырнул туда.
Там же. Чуть ранее.
Пройдя маршем, с остановками на сон, прием пищи, и просто отдохнуть, мы неспешно забрались в глубь территории, контролируемой Орденом. Первую деревушку, находящуюся под контролем противника, мы обнаружили довольно скоро. Далеко не самая многочисленная часть, расквартированная здесь — отличалась, заодно, еще и основательной халатностью. Ни тебе разъездов, часовые — и те несли службу из рук вон, часто покидая пост, чтобы заглянуть погреться к дружкам, а заодно опрокинуть чарку-другую. Тем не менее, подбираться я решил со стороны поля. Благо поземка, поднятая ветром, мела хорошо, и небольшими группами, под прикрытием темноты, мы подкрались к самому частоколу. Преодолевать его в лоб — задачка бессмысленная, тем более, что этого и не планировалось.
Сагитт, свесившийся через надвратную пристройку, сигнализировал, что все чисто. Отряд вдоль стены потихоньку двинулся к ним навстречу.
После того, как разведгруппа избавилась от тех ребят, что несли дежурство на воротах и наблюдательной вышке, они открыли нам ворота. Впрочем, "открыли" это было бы слишком сильное слово — они их едва приоткрыли на метр, да и то, пришлось откапывать створку подручными средствами. О чистоте подъездных путей тут явно не заботились. Разбившись на группы по два-три взвода, рассредоточились по деревне, ожидая сигнала. С собой я оставил только ребят из разведгруппы. Не дело рисковать ими в банальной свалке. Сигналом стал подрыв гранаты в первом доме. Затем загрохотали выстрелы и взрывы по всей территории села.