Если у вас нету тети...
Шрифт:
— Сегодня ты сына заберешь? — напомнила я Алине о материнском долге.
— Саньку? — Алина отвлеклась от дороги.
— У тебя есть и другие дети?
— Ой, Мариночка, я так по нему соскучилась. Едем немедленно! — завопила Алина и вдавила ногу в педаль газа. — Вот сюрприз будет для мальчика.
Я открыла дверь своим ключом. По двум парам детской обуви определила — дети дома. Но не одни: рядом с Аниными босоножками стояла еще одна пара обуви, которая не могла принадлежать никому из нашей семьи. Это были черные мужские ботинки со шнурками, сшитые на какой-нибудь обувной фабрике, выполняющей военный заказ. Фасон ботинок был явно устаревшим, а кожа, из которых они были сшиты, тверда как сталь. Олегу такие ботинки не могли подойти ни по размеру, ни по убеждениям. Мой муж носит туфли сорок третьего размера, а эти ботинки тянули едва на сорок первый. И потом, такую обувь мог носить только человек, живущий по принципу — «если Родина скажет: «Надо», комсомол отвечает: «Есть». На мой взгляд, ходить в такой обуви без идеи невозможно.
— Кто у вас? — посмотрев на ботинки, шепотом спросила Алина.
— А фиг его знает.
— Родственники приехали?
— Вроде не собирались.
Мы осторожно прошли по коридору и заглянули на кухню. Что ж, как и предполагала Алина, без сюрприза не обошлось. Но сюрприз был не для Саньки в лице матери, а для меня в виде лейтенанта Бузько, который сидел у нас на кухне, попивал чай с печеньем и дожидался, когда я соизволю прийти с работы.
Аня и Саня сидели у окна, напротив милиционера, и тоже чинно потягивали из кружек горячий чай. Увидев нас в проеме двери, они с облегчением воскликнули:
— А вот и наши мамы пришли! — И тут же выскочили из-за стола, предоставив нам право вдоволь пообщаться с лейтенантом.
— О! Сколько лет, сколько зим, — Алина всплеснула руками. — Как добрались? Просто так или по делу?
— Здравствуйте, — сухо поздоровалась я. — У вас для нас есть новости?
— Да нет, новостей нет. Наоборот, хотел ими у вас разжиться. Как ваша родственница? Не объявлялась?
— Нет. Ни слуху ни духу. Если вы только за этим приехали, то нам сказать больше нечего. Позвонили бы — сберегли время.
— Я по делам службы в областное управление приезжал, решил по пути к вам зайти. Детишки у вас хорошие. Чаем меня угостили.
— Да, — сказала я, про себя отметив: «Надо бы сделать им втык за то, что постороннего в дом пустили. Хорошо, что Бузько настоящий милиционер. А если бы удостоверение было липовым, как у меня и Алины?»
— Я сначала хотел вас на улице подождать, а они: «Дяденька, проходите, мы вас чаем угостим». Вот, чаем напоили, печеньем накормили, о вашей родственнице разговор завели, какая она распрекрасная. Все уши мне прожужжали.
— Они ее очень любят. Она правда очень хороший человек.
— Я что — против?
— Но вы ведь считаете, что это она убила девушку?
— Марина Владимировна, мне бы ее найти, вашу тетю, а там решим, убивала она или нет. В конце концов, на то есть улики, следственный эксперимент, суд…
— Семен Иванович, а кроме как на нашу Степаниду Степановну, — вмешалась Алина, — вы на кого-нибудь еще думаете?
— Милиция не думает, милиция ищет, — выдал милицейский афоризм Бузько.
«Хорошая формулировка», — подумала я.
— Вы, конечно же, можете не считаться с моим мнением, — продолжила Алина, — но если поискать преступника в окрестностях?
— Зачем? — удивился Семен Иванович.
«И впрямь, зачем? Зачем искать и доказывать, если уже есть подходящая кандидатура на роль убийцы. И эта кандидатура — наша Степа», — разозлилась я не на шутку.
— Вы хоть сводки милицейские за последний месяц читали? — накинулась я на лейтенанта. — Вдруг в близлежащих лесах беглый преступник бродит? Или у психа из соседнего села очередное обострение? Вы такие варианты не рассматривали? Вам проще свалить все на беззащитную женщину. Благо, она рядом с трупом оказалась, никуда не убежала, дождалась милицию, на свою беду.
— Зря вы так! Я всю округу прошерстил. Нет у меня на участке ни психов, ни беглых. А что касается вашей тети, милицию она дождалась, верно. А когда ее посадили в камеру предварительного заключения — сбежала.
— Семен Иванович, вы же сами говорили, что заперли ее. А дверь можно открыть только снаружи. Как она могла удрать?
— Значит, у нее были сообщники.
— Какие у Степы могли быть сообщники? — рассмеялась Алина. — Разве что мы.
Бузько сощурил глазки и пристально посмотрел на нас.
— Так, так, так. Я предполагал нечто подобное.
— Да пошутила я. Пошутила, — поторопилась отработать назад Алина. — У нас и свидетели есть.
— Какие?
— Когда Степанида Степановна сидела у вас в КПЗ, я спала у себя дома. Марина у себя. Наши мужья тому свидетели.
— Муж и жена одна сатана. Ненадежные у вас свидетели. Еще кто-нибудь в ту ночь вас видел?
— Ну знаете, у меня нормальная семья, а не шведская. Я сплю вдвоем с мужем и никого третьего в спальню не приглашаю.
— Вы тоже? — Семен Иванович посмотрел на меня.
— Да.
Как я еще могла ответить на этот глупейший вопрос? С чувством юмора у Бузько были большие проблемы, шутить я не рискнула. Алина уже пошутила, теперь Бузько думает, что мы выкрали Степу и где-то ее скрываем.
— Ладно, хотелось бы еще поговорить с вашим мужем, Марина Владимировна, но не могу — времени больше нет, электричка через час уходит.
— Тогда вам следует поторопиться.
Бузько прошествовал по коридору к входной двери, с трудом втиснул отекшие за день ноги в ботинки-кандалы и, прощаясь, сказал:
— До свидания. Объявится ваша родственница, обязательно сообщите.
— Само собой, — ответила я и захлопнула за ним дверь. — Алина, как тебя угораздило брякнуть, что мы Степины соучастники? Не видишь, кто перед тобой?
— Извини, сорвалось с языка. Я ведь думала, он нормальный мужик.
— Мент он, — в сердцах бросила я, — у которого есть план раскрываемости.
Глава 21
На следующее утро мы в «Гарант» торопиться не стали: выспались, заскочили по ходу в «Пилигрим». Посидели, обдумали план действий. А куда было спешить? Накануне вечером Алина связалась по телефону с Голубевой. Алиби Тушкина она подтвердила. Ее алиби тоже было вне всяких сомнений: и Тушкин, и Пескова с пикника никуда не отлучались. Теперь нам оставалось выслушать только Панова и Голубева Владимира Николаевича, а затем сделать вывод: кто подставил нашу Степу. Так что на финишную прямую мы вышли только после полудня.