Эсминцы и коса смерти
Шрифт:
Но, после первых залпов попаданий в мишень комендоры эсминца не добились. После паузы сделали еще два залпа и снова промазали. А слегка задели мишень только следующим залпом. Стреляли учебными болванками, так что с эсминца не слишком хорошо было видно, как ложатся снаряды, ведь разрывов не имелось. Более или менее пристрелялись только к девятому залпу с начала стрельб. Наконец, белую парусиновую мишень размером три на три метра разнесли в клочья. И на какое-то время обстрел берега главным калибром прекратился.
Главный артиллерист распорядился дать остыть орудиям, а потом почистить их стволы перед следующим этапом учебной стрельбы. Пока орудия главного калибра остывали, в дело вступили зенитки. Воздушного змея боцман Мочилов и его матросы изготовили знатного, в виде большой белой птицы. В потоках ветра змей поднялся на длинной бечевке довольно высоко и не стоял на месте, а попеременно то опускался, то поднимался под порывами ветра, который снова начал усиливаться. Обе зенитные трехдюймовки системы Лендера и четыре крупнокалиберных зенитных пулемета ДШК подняли оглушительный шум, выпустив в воздух кучу настоящих трассирующих пуль и учебных пушечных снарядов, но поразить змея никак не могли. Сбили его только через полчаса стрельбы из пулеметов. Если бы это был настоящий самолет, например, массовый немецкий пикировщик Ю-87, он бы давно разбомбил эсминец.
Лебедев смотрел на стрельбы и ужасался подготовке судовых артиллеристов. Скорее всего, виноватой была редкость занятий по практической стрельбе. Ведь каждый снаряд стоил денег. И их в мирное время экономили. Зато в Финскую войну не жалели снаряды. Да только неумелые артиллеристы, необученные в мирное время, не умели нормально попадать в цели, зря расходуя боеприпасы в боевых условиях. И поделать с этим мало что было возможно. Проблема являлась «системной», как на памяти Александра Евгеньевича говорили в двадцать первом веке.
За короткое время комендоров не переучить. Но учить все равно надо. И хорошо, что артиллеристы эсминца хоть теперь постреляют в мишень из главного калибра и потренируются сводить стволы зенитного оружия на одной точке. А, в идеале, надо бы такие учения проводить перед войной ежедневно на всем флоте, чтобы довести действия орудийных расчетов до автоматизма. А то и снаряды подают совсем не в том темпе, который предписан инструкциями. И наводят на цель слишком медленно и не точно, хотя главный артиллерист с помощью системы управления огнем, вроде бы, дает верные указания. Но разброс снарядов получается слишком большим. И не то, чтобы ленятся матросы орудийных расчетов, а просто не умеют грамотно действовать. Не отработана у них четкость и слаженность.
Пока все шло по плану. На горизонте уже маячили финские пограничные катера, привлеченные стрельбой советского эсминца. А со своими пограничниками удалось договориться, чтобы не мешали и не совались близко к эсминцу, чтобы шальной снаряд случайно в них не попал. Теперь следовало провести пристрелку личного оружия экипажа. На корме установили мишень в рост человека и заставляли матросов поочередно по одному подходить к огневому рубежу «пятьдесят метров» и стрелять из винтовки «трехлинейки» из положения «стоя» с середины эсминца вдоль борта по пять раз. Выяснилось, что и из такого оружия матросы за время службы толком стрелять не научились. Процент промахов оказался слишком большим.
За стрельбами незаметно время шло к вечеру. После ужина предстояло подготовить экипаж моторной лодки. Лебедев решил, что с ним пойдут трое. Причем, выбрать людей для предстоящего дела должен был не он сам, а капитан корабля.
Глава 11
Вечерело. Александр стоял на шкафуте возле лееров правого борта и смотрел вдаль, в сторону финской акватории. Его интересовала погода. Метеосводка обещала к утру усиление ветра и дождь. Но пока дождя не было. Балтийская погода переменчива и любит преподносить людям сюрпризы. Начало июня — это время белых ночей на широте Ленинграда и севернее, но, поскольку небо к вечеру снова затянуло серыми облаками, слишком светло этой ночью не будет. Хотя, не должно стать и слишком темно, чтобы удалось вовремя увидеть в воде опасные камни. Лебедев считал, что для предстоящей операции по извлечению "шпионских" закладок время выбрано вполне удачное. И погода, вроде бы, благоприятствовала. Над заливом нависали низкие облака, но волн почти не имелось. Ветер тоже пока был несильный, лишь легкий бриз.
Лейтенант поднялся на мостик и, переговорив с командиром корабля, попросил его выделить моторную лодку и трех надежных людей для выполнения важного разведывательного задания. Обязательно нужно было, чтобы людей, идущих с Александром, назначил кто-то другой, чтобы потом невозможно было обвинить в сговоре. Предупрежденный шифрограммой из штаба, Малевский кивнул и, отправив вестового, вызвал на мостик трех моряков, находящихся на хорошем счету у начальства и свободных от вахты. Одним из них оказался новый комсорг Павел Березин. Вторым был моторист, старший матрос Дмитрий Степанов. А третьим отправлялся с Александром мичман Вадим Полежаев. Последний заведовал корабельной оружейкой и умел хорошо обращаться с оружием. Это он учил днем краснофлотцев стрелять из винтовок.
Ведь, дело могло закончиться и стрельбой, если они, например, все же, напорются на финских пограничников. Потому капитан, на всякий случай, решил организовать Лебедеву вооруженный эскорт. Чтобы, в случае чего, никто не смог бы упрекнуть Малевского в безответственности. В оружейной эсминца нашелся ручной пулемет ДП с запасным диском, который взял сам Полежаев. Березину и Степанову выдали по винтовке, а Лебедеву дали старый револьвер «Наган», образца 1895-го года. Хотя Александр и не считал, что действительно дойдет до стрельбы, но оружие зарядил и привесил в кобуре на ремень. Он провел со своей группой небольшой инструктаж, после чего моторную лодку проверили и заправили, а потом спустили шлюпбалками на воду с левого борта.
Эсминец находился возле самой границы и прикрывал лодку своим корпусом от любопытных взглядов финских пограничников с катера, болтающегося в водах соседней страны примерно в двадцати кабельтовых от эсминца, как раз за довольно узкой в этом месте нейтральной зоной. Все это хорошо было прорисовано на картах, но в реальности морскую границу обозначали лишь редкие красные буйки. Впрочем, штормами их часто срывало и уносило, и пограничникам обеих стран приходилось время от времени выставлять новые, чтобы, в первую очередь, самим ориентироваться, где проходит граница.
С командиром эсминца условились, что когда моторка отойдет на достаточное расстояние, эсминец продолжит учебные стрельбы в темное время суток. К продолжению артиллерийских учений на корабле все снова было подготовлено. А на берегу матросы уже соорудили новую мишень из белой парусины, которая хорошо виднелась в бинокли даже в сумерках белой ночи. Сделали и нового воздушного змея, чтобы потренироваться стрелять по самолетам в темное время. Хотя, впрочем, настоящей темноты белая ночь не обещала.