Эссенция пустоты
Шрифт:
Совсем другое дело – левиафан. После встречи с ним пираты стали намного чаще озираться по сторонам и старались не говорить о змее, а если уж заговаривали, то только шёпотом, чтобы снова не накликать беду. Из таких перешептываний пуэри услышал немало историй, связанных с Морским Дьяволом, и каждая из них, после реальной встречи с этим чудовищем, бесспорно, нагоняла жути. Рэн смутно представлял, на что способен разозлённый левиафан, но то, что при желании он смог бы потопить и многотысячный флот, даже не подвергалось сомнению. Охотник припомнил, что так и не увидел пасти змея – и отчего-то был этому
Уже спустя день настроение мореплавателей вернулось к обычному, а ещё через полтора дня, на рассвете, дозорный издал долгожданный крик: «Земля!». Команда разразилась одобрительными возгласами, подбрасывая в воздух банданы и обмениваясь хлопками по плечам, но продлилось это едва ли минуту – совсем скоро всё вернулось на круги своя, исключая тот факт, что теперь далеко впереди замаячила узкая полоска суши.
Вопреки ожиданиям Рэна, Селах не стал причаливать к острову, а повёл корабль вдоль берега – оказалось, среди островов придётся плыть, по меньшей мере, ещё день. «Спрут» лавировал среди отмелей и торчащих из воды скал, даже не сбавляя хода. Желтоватые каменные глыбы проносились то с одного борта, то с другого, и тогда становилось слышно, как воет в них ветер. Этот протяжный, тревожный звук навевал Рэну самые мерзкие мысли, заставляющие лицо каменеть.
Охотник чувствовал приближение развязки всей этой авантюры разве что не кончиками пальцев – с тех пор, как они увидели землю, он всё чаще стал ловить на себе хищные взгляды пиратов, которые как бы говорили ему: «ещё немного, ещё чуть-чуть, и я перережу тебе глотку». Нет, он не боялся их, но ему совсем не нравилась мысль, что придётся отнять несколько жизней взамен собственной. До сих пор не нравилась. Даже после стольких убийств. Казалось, ему никогда не привыкнуть к этому звериному закону: убей, убей снова, увивай ещё и ещё, иначе убьют тебя. Но в то же время пуэри понимал, что всё равно пойдёт на это, и тогда становилось тошно до зубовного скрежета.
Теперь он как никогда ясно понимал произнесённые некогда Литессой слова. Он сказал тогда: «Я не могу с этим смириться. Не могу и не стану», а женщина ответила ему: «Твоё право. Но жить с этим нелегко». Нелегко. Почти невозможно. И Рэн, со всех сторон окружённый врагами, которых придётся убить, обречённо ждал момента, когда его совесть и чувство вины станут сильнее инстинкта самосохранения. Рано или поздно в решающий момент его рука дрогнет, вражеский клинок найдёт его сердце, и тогда он, наконец, поплатится за все, что совершил.
– Готов блефовать? – Эхел ехидно улыбнулся, подойдя к одиноко стоящему Тхенде. – Жду не дождусь, когда ты начнёшь выкручиваться.
Бухта не зря называлась Красной – здешний песок, равно как и скалы, имел характерный кровавый оттенок, контрастирующий с зеленью джунглей, сплошной стеной растущих выше по склону. «Спрут» стоял на якоре посреди бухты, и теперь все, кто на нем находился, переправлялись на берег на единственной уцелевшей лодке. Три или четыре десятка пиратов, уже ступивших на берег, разворачивали лагерь – близился вечер и идти вглубь острова прямо сейчас никто не желал.
Рэн тяжело посмотрел на стоящего рядом парня в бандане, ожидая увидеть тот же кровожадный взгляд, что и у остальных, но лицо Эхела выражало лишь искренний интерес. Видимо, тот не собирался участвовать в предстоящих разборках между вором и аж двумя капитанами пиратов, решив, что там и без него обойдутся.
«Что ж, хоть на этом спасибо», – подумал пуэри, но отвечать на поддевку, разумеется, не стал.
Пират, наблюдая за копошащимися вокруг соратниками, помолчал какое-то время, не торопясь продолжать разговор.
Следующей партией на берег сошли головорезы Пархата вместе со своим предводителем. Капитан, окинув взглядом пляж, бодро направился в сторону ближайших зарослей, но, увидев стоящего неподалёку Тхенду, замедлил шаг и подчёркнуто медленно обошёл того полукругом. Его испещрённая мелкими шрамами рожа растянулась в гнусной улыбке.
– Фигляр, – пробормотал Эхел, повернувшись к Тхенде. – Считает себя самым крутым.
– Так скажи это погромче, – присоветовал ему авантюрист в том же тоне. – Пусть знает, что остальные так не считают.
Пархат, закончив обход, на прощание подмигнул вору – словно заигрывал с красоткой – и пошёл своей дорогой.
– Ну уж нет, – молодой пират усмехнулся в спину удаляющемуся капитану. – Я, в отличие от некоторых, новых врагов стараюсь не заводить. Потому и голова до сих пор на плечах. Слушай, всё хотел спросить – на кой ляд ты носишь этот нашейник?
Рэн уже привык к подобным вопросам, а потому ответил то же, что и всегда:
– Шрамы.
– О красоте что ли печёшься? – Эхел хохотнул. – Так я тебя уверяю, нам на неё насрать. А уж дикарям и вовсе. Они тебе кишки выпустят и с нашейником, и без нашейника.
– Кстати, неужто нет способа с ними договориться? Зачем лишний раз подставлять шеи и ввязываться в драку?
– А ты пойди, попробуй с ними договориться, – с сомнением кивнул пират, отвернувшись. – Копьём в глаз получишь в лучшем случае.
– А в худшем?
– Они каннибалы.
– Ясно, – Тхенда изумлённо вскинул брови. – И почему я узнаю такие приятные подробности в последний момент?
Эхел снова хохотнул:
– Последний момент – это когда тебя насаживают на вертел, так что не жалуйся. Просто знай, что живым им лучше не попадаться. Лучше вены себе перегрызть.
Рэн, сразу же представивший себе такую картину, непроизвольно дёрнулся, чем дал ещё один повод для смешка со стороны собеседника. Продолжать разговор как-то сразу расхотелось.
– Похоже, Селах там какой-то совет затевает, – сказал вор, глядя на сборище в лагере. – Пойду, послушаю что ли.
Молодой пират не ответил – лишь внимательно посмотрел ему вслед.
Капитан «Спрута», наклонившись над лежащей на ящике картой острова, сосредоточенно курил трубку. Вокруг него собрались все более-менее значимые пираты, имеющие право голоса: всё тот же Пархат; крепкий одноглазый старикан по прозвищу Аримасп; пухлый холеный Хлябарь; заросший по самые глаза сухощавый Капуцин; кажущийся квадратным пират со странной кличкой Бельмо; тут же стояло ещё трое, чьих имён Тхенда не успел узнать. Чуть погодя к ним присоединился Эхел, и пуэри с удивлением отметил, что все, кроме капитанов, смотрят на парня как на равного, даже несмотря на то, что тот явно был моложе остальных.