Есть на Волге утес
Шрифт:
АРНАДИЙ КРУПНЯКОВ
ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЕС
АРКАДИЙ КРУПНЯКОВ
ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЕС
ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН
Йошкар-Ола Марийское книжное издательство 1983
84 Р7 К 84
Новый исторический роман Аркадия Крупнякова охватывает период «бунтовою времени», непосредственно примыкающий к восстанию народных масс под предводительством Степана Разина, период, когда малые народы России активно включились в борьбу с угнетателями В центре повествования судьба простой девушки, ставшей предводигельницей большого отряда восставших. Прототипом Аленки. является подлинное историческое лицо —
Рецензент Г. II. Айплатов ~
„ 70302—102
К - 42—83
М 129-83
«После тяжелых бедствий, перенесенных Московией, дела, казалось, устроились согласно общему желанию, и восшествие на престол Алексея Михайловича в 1645 юду было в глазах всех очень– важным событием. Сначала напал он на Польшу — небезнаказанно; затем устремился на шведов и на своем горьком опыте узнал, с каким упорным и стойким а войне народом имеет дело. Когда же он умиротворил своих врагов, возникла внутренняя опасность—бедствие, равных которому еще не было: буйства и мятежи,
зачинщиком которых был -Степан Разин. Страхом была охвачена не одна Московия — вся Европа некоторое время жила в ожидании того, какой оборот примут эти события».
Иоганн Мпрций из Тюрингии. *Дис-путацин от 29 июля 1674 года».
ПРОЛОГ
В Спасском монастыре идет всенощная.
Гремит, заполняя всю церковь, хор певчих, медленно осходит к куполу ладанный дым. В полутьме и духоте 1ериают свечи.
Мотя, молодая мордовка, на коленях горячо молит бога. От каменных плит ноют колени, от духоты кружится голова. Церковь набита до отказа, по тесным проходам снуют монахи с жестяными кружками. С глухим звоном падают монеты. Деньги все больше медяки, прихожане у монастыря бедные.
Мотя неумело крестится, новую веру она приняла недавно, молитв не знает—шепчет то, о чем давно болиг душа:
— Восподь Салоах, услышь мою молитву. Мужу моему Ортюхе доброго здоровья пошли, недуги его тяж-<ие отыми. Он у меня кузнец, совсем бессильным лежит. Ча тебя, восподи, одна надежда. Дома умирает муж мой Ортюха, помоги, восподи.
Один из монахов, высокий, с черной гривой волос, остановился около Моти-, протянул кружку. Мотя торопливо развязала узелок на кончике платка, высыпала в ладонь три гривенника и четыре полушки, все, что было при ней, опустила в кружку. Монах не отходил. Он склонился, зашептал на ухо по-мордовски:
— Напрасно молишь русского бога. Он не понимает тебя. По-своему можно просить Чам-паса, а в православной церкви—грех.
— Я по-русски говорить не умею. А нашему богу Чам-пасу я уже молилась, Апге-патей молилась, Ниш-кенде-тевтерь молилась. Не помогли. Теперь вот сюда пришла. За сорок верст.
— Выйди, -^«повелительно произнес монах. — Я помогу тебе.
. Й Могя не посмела ослушаться. Она поднялась с каменных плит и покорно пошла к выходу.
Над монастырским двором стояла густо напоенная весенними запахами ночь, Отцвела верба, лопались почки берез. Просыхала земля, под ногами шуршали прошлогодние листья. Было темно, монаха .Мотя не видела, только
— Сакме!1
— Куда ты ведешь меня?
Монах молча взял ее за руку, и Мотя безропотно двинулась за ним. От него исходила какая-то сила, которой нельзя было противиться. Мотя шла словно во сне. Около каменной стены они сели на кучу прошлогодней прелой соломы.
— Говори о беде своей. Муж, верно, старый у тебя?
— Не старый. Лучше моего мужа на свете нет. Люблю я его.
— Какая хворь у него?
_ Гордый он у меня, непокорный. От барина два
раза бегал, пойман был, и били его сильно.
— Дети есть?
— Какие дети. Больше года пластом лежит. Что-то уиутрях отбили у него.
— И ты с ним бегала?
— Я его половинка. Мне без него не жить.
— Зачем крест надел он?
— Мордовским богам не верит теперь, русскому богу верит. Сюда меня послал.
— Ладанку радо ему.
— Что это?
— Мешочек такой. Святые мощи в нем. На щее надо носить.
— Где взять?
— Купить. Денег много надо.*
— Русский бог тоже деньги любит?
— Бог молитвы любит. А вот игумен наш... Мощи у него под рукой.
— Я тебе последнее отдала...
— Жди меня тут, — монах поднялся, растворился темноте. Через полчаса он возник так. же неожиданно, как и исчез, вложил в ладонь Моти мягкую бархатную подушечку со шнурком.
— Украл?
— Краденое не излечит. Свои деньги отдал. Все, что за год скопил.
— Как же... Чем я отблагодарю тебя?
Монах ничего не ответил, потом заговорил вроде о другом:
— Ты самл, верно, не знаешь, насколь велика краса твоя, насколь лепны телеса твои, насколь нежен взгляд твой. Как увидел я тебя на молитве — власть над собой потерял. Клянусь всеми святыми—люба ты мне. —Монах положил руки на плечи Моти, привлек к себе. Поцелуй ожег рот. Застучала в висках кровь, в глазах поплыл розовый туман, темные кроны деревьев качнулись над Мотей...
Потом, когда они снова сели, Мотя прошептала:
— Кто ты, кем ко мне послан? Как силу мою отнял, чем волю мою укротил, в грех великий толкнул меня?
— Еще раз говорю — люба ты мне. Давай грех сей прикроем. Женой моей стань!
— Бог с тобой] Я мужа люблю, венчаны мы с ним. Грех какой!
— Но если ты скроешь перед ним нашу любовь, нз будет ли это грехом еще более тяжким до самой смерти твоей и после?
— Не моей волей этот грех совершен, не моей. Если муж оздоровеет...
— Я уйду из монастыря сегодня же. Никому не говорил — тебе скажу: был я в минувшем году во ските у старца Варнавы. Старец тот, много лет живя в пустыни на Ветлуге, судьбы людские предсказывал верно, сотни и сотни людей в том убедились многажды. И предсказал -мне Варнава, что я найду себе жену чистую и единокровную и ждут меня великие дела, и стану я во главе русского царства. И смотри — пророчества его сбываются. Не ты ли жена чистая, единокровная?