Есть такие
Шрифт:
– Валя, о чём ты говоришь! У него мозги, как у пятилетнего ребёнка! Он же только что с гор спустился! Он же там только с овцами общался! Хотим обратно его отправить. Анютка поехала решать этот вопрос, не знаю, что у ней получится. Валя, ты иди. Мне надо с мужиками разобраться.
Она поднялась на кухню. Наелись, кофе попили с булочками, Любе не терпелось пообщаться с соседями -- вышли на веранду. С двух сторон стола, видимо, разные компании, а в пустой середине сидел тот самый племянник Зарины. Сидел, раскачиваясь на стуле вперёд-назад и любовался, видимо, закатом. Им пришлось разместиться напротив него, спиной к барьеру. Рядом сам по себе сидел ещё один молодой мужчина, листая книжонку.
Люба начала строить глазки племяннику хозяйки,
– Ты кто?
– Я -- армянин!
– Ударил себя кулаком в грудь.
– Да ты что!
– Засмеялась Люба.
– А я -- уралочка. Будем знакомы.
– Протянула руку игриво.
Он аж отшатнулся назад, отмахнувшись.
– Я была в Армении.
– Продолжала Люба с издёвкой, подцепив азарт от его отказа.
– Мне настоящие армяне ручку целовали, если я её протягивала для приветствия.
Он смотрел на неё, хлопая удивлёнными глазами:
– Ты что, артистка?
– А что, не похожа? А знаете, - обратилась к отдыхающим, собравшимся за столом, - у меня от той поездки в Армению до сих пор не однозначные чувства сохранились. Аэропорт там захудаленький, взлётное поле похоже на дикое пастбище среди гор. О здании аэропорта и говорить нечего! Мы тогда с подружкой везли домой по большому ящику местных мандаринов -- в наших северных широтах в зимнее время таких радостей люди в глаза не видели. Аккуратные такие специальные ящички с крепкими ручками, килограммов по двадцать. Не мы одни, у многих отбывающих такие же рядом с багажом стояли около ног. Раньше ведь все самолётами летали -- быстро, удобно. Это сейчас весь эфир в сплошное кладбище превратили, по двадцать четыре часа в сутки на всех каналах говорят и показывают только смерти, войны, даже в праздники -- толпы людей с портретами умерших. Ужас! А в советское время мы жизнью жили, мечтами, планами путешествий, хорошим настроением наполненные, не отворачивались от экранов. Это так, к слову пришлось упомянуть. И вот -- задержка вылета на два часа, потом ещё на четыре, потом ещё на шесть. Днём-то мы в буфете перекусили, по коржику с соком съели, ну а потом принялись за мандарины -- жрать-то хочется, а буфет ночью не работает.
– И засмеялась.
– Домой я привезла всего семь штук, больше в моём пакете места не нашлось. Даже не буду рассказывать, как меня мутило два часа в полёте! Меня потом целый год тошнило от одной мысли о мандаринах!
Валя не первый раз убеждалась, с какой лёгкостью сестрица привлекала внимание любой компании к своей словесности, и не вмешивалась. А та, увлечённая своей способностью покорять сердца незнакомцев, продолжала:
– К вечеру нам, конечно, спать захотелось, как, впрочем, и всем. Сидели дремали. Вдруг меня по носу что-то шлёпнуло! Открыла глаза -- передо мной, прямо перед лицом, раскачивается огромный паук, перебирая лапами свою паутину! Первая реакция -- взмах руки. И что, вы думаете он упал? Как бы не так! Он отлетел через небольшой проход и шмякнул по лбу мужчину, что сидел напротив нас. Тот, ошарашенный такой побудкой, заорал не своим голосом и тоже отшвырнул от себя эту тварь величиной с кулак. И понеслось по кругу -- кто-то визжал, кто-то матерился, дети плакали. Сделав своё издевательское дело, этот паук молниеносно поднялся на своей нитке чуть повыше. Всем было не до сна -- он в любую минуту мог спуститься обратно. Мы и раньше слышали визги то в одном конце зала, то в другом, но не придавали этому значения. Огляделись -- в полу-освещённом ночном переполненном помещении свободных мест не было, а сверху на своих паутинах висело таких пауков около десятка. То ли они в этот час пик полакомиться людской кровью намеревались, то ли просто повеселиться -- никто не знает. Но эту жуть, тогда испытавшую, мне не забыть никогда! До сих пор коробит от этого прикосновения! Вот такова Армения.
– - И закончила, смеясь.
– Давно это было. Ещё в СССР. Сейчас это заграница. Может и аэропорт уже сгнил, а может наоборот, новый на том месте построили, но, поверьте, пауки величиной с кулак из той местности никуда не делись. Имейте это ввиду, если соберётесь в те края. Хотя сами по себе они очень даже красивые -- жирные такие, ярко жёлтые в красно-коричневую крапинку, лохматенькие, ноги -- как клешни у саранчи, огромные, со сгибом. Одним словом, какой-нибудь биолог обязательно бы захватил с собой такой экземплярчик для экспоната.
И обратилась опять к отказавшемуся поцеловать её ручку парнишке напротив:
– А на Урале у нас горы, снег зимой... Ты знаешь про такое?
– Урал? Да, слышал про такую деревеньку, - явно врал он, скрывая своё незнание.
– Но настоящие горы только в Армении, а самая великая -- гора Арарат! С неё весь мир видно!
– И ты весь этот мир видел с горы Арарат?
– Удивлялась Люба, сдерживая смех.
– Видел! С огромной высоты!
– Как же ты туда попал! Ведь гора Арарат находится на территории Турции!
– Скажешь тоже. Арарат -- священный символ Армении! Там же Ноев ковчег.
– Но ведь простым смертным на гору Ноя подниматься категорически запрещено!
– Не сдавалась Люба.
– Запрещено всем, кроме армян!
– Так мы так и не познакомились. Как хоть зовут-то тебя?
– Меня назвали Артур. В честь великого короля Артура!
– Уж не в честь ли английского короля Артура, что жил в пятом веке на другой стороне планеты?
– Я же армянин, и король Артур не мог быть английским, он -- армянин.
Хохот соседей по столу, прислушивающихся к их разговору, на несколько минут оглушил взрывом. Но он не отнёс это на свой счёт, только осмотрелся вокруг и продолжил выказывать свои "величественные" знания перед мужчиной, что передвинулся по скамейке к их компании.
– Все великие люди -- армяне!
– Назови хоть какие-то имена нам, чтобы мы просветлели разумом.
– Попросил мужчина, представившись между делом, - меня Антон зовут.
– Пётр Первый...
– Петр Первый!
– Изумилась Люба.
– Ты хоть видел его когда-нибудь на картинке! У него же рост более двух метров!
Смех в зале снова обрушился на них с обеих сторон.
– Покажи мне хоть одного армянина такого роста!
– Хохотала Люба, не сумев в этот раз сдержаться.
– Что вы смеётесь?
– Не понял он, оглядываясь.
– Не верите?
– Кто хоть тебе эту сказку рассказал?
– Смеясь, спросил Антон.
– Это не сказка. Дед рассказывал.
– Артур!
– Серьёзно спросила Валя, до этого молчавшая.
– А что ещё тебе твой дед рассказывал? Тише вы!
– Прикрикнула на всех строго.
– Лучше послушайте рассказы про великую страну, про великих людей, про великие горы...
Все, конечно, поняли иронию в её словах и, попрыскивая, приумолкли, готовые к продолжению спектакля.
– Армяне -- великая нация! Великая наша страна раньше была от моря до моря!
– А почему она сейчас такая небольшая?
– Играла Валя серьёзность.
– Она и сейчас большая, просто грузины вторглись на нашу территорию...
– Его высокомерие как-то резко убавилось.
– А что, грузины -- не люди? Ты же сейчас в Грузии у грузин живёшь.
– Я приехал к тёте ненадолго, она хоть и женщина, но армянка всё-таки.
– А Зарина сказала, что ты уже полгода здесь.
– Не имеет значения, что скажет женщина.
– Где работаешь?
– Нигде.
– Почему?
– Паспорт дома оставил...
– А на что живёшь?
– У меня наследство большое!
– Воспрял он духом.
– Дед оставил! В сберкассе...
– А как получаешь без паспорта?
– Зарина это делает, потом мне отдаёт.
Какая-то девица в коротюсенькой цветастой юбочке нашла повод, чтобы подсесть к обозначившемуся герою вечера -- принесла две кружки пива, одну поставила перед ним. Он, даже глазом не моргнув, взялся его смаковать. Девица даже поперхнулась от неожиданности, что совсем не произвела на него никакого эффекта, что зря старалась, он даже не взглянул в её сторону.