Естественная история драконов. Мемуары леди Трент. Путешествие на «Василиске»
Шрифт:
В то время все взоры были устремлены в сторону дипломатического вояжа, в который вскоре должна была отплыть принцесса Мириам, племянница короля. То был жест доброй воли, адресованный разным странам, с которыми мы в те дни находились не в лучших отношениях – Аггаде, Йеланю, Кэлио, Тьессину и прочим, которые я с тех пор запамятовала. Солидные политические газеты были поглощены спекуляциями о том, приведет ли ее миссия к примирению (и если да, то во что оно обойдется); издания более фривольные заполняли страницы сплетнями о тех, с кем Ее Королевское Высочество намерена встретиться (и во что при этом собирается наряжаться) – короче говоря,
Мне приходилось бывать в море и прежде, однако еще ни разу жизнь среди моря не представляла собой самоцель. Прежние плаванья были лишь способом добраться до места назначения, и не более того. До некоторой степени это было верно и сейчас: планы экспедиции подразумевали посещение ряда мест, однако на сей раз кораблю предстояло служить мне не просто транспортным средством, но домом. Должна признаться, это привело меня в восторг, словно ребенка, добившегося чего-то волшебного, хотя плавания никогда не являлись моей детской мечтой. В тот первый вечер, когда корабль, оседлав отлив, покинул гавань, я вышла с Джейком на нос и рассмеялась в лицо встречному ветру. Возможно, в ретроспективе это свидетельствует о том, что я понимала: впереди ждет нечто весьма знаменательное… но, может, и нет.
Вначале мы направлялись в воды севера, в моря, окружавшие Свалтан и Сиоре, дабы воспользоваться всеми выгодами короткого лета тех широт. Большую часть года этот регион скован льдами: моря замерзают целиком, или почти целиком, на многие мили вокруг. Конечно, сейчас в нашем распоряжении имеются ледоколы – суда, чьи машины способны одолеть толщу паковых льдов, что открывает множество новых возможностей для полярных исследований. Но в те времена подобных кораблей не существовало. Корпус «Василиска» не был даже хоть как-нибудь укреплен для плавания во льдах. Но это значения не имело: в любом случае тех, ради кого мы стремились на север, там наблюдали только в летние месяцы.
Спор о миграции морских змеев велся давно. Моряки отмечали их присутствие во всех возможных широтах, от тропиков до крайнего севера, и посему некоторые полагали, что эти огромные звери меняют места обитания со сменой времен года. Другие оспаривали это, подкрепляя свою точку зрения различными фактами. Например, усики над глазами и вокруг пасти часто наблюдались у тропических животных, но лишь изредка (или вовсе никогда) – у обитателей арктических вод. В средних широтах змеев можно было наблюдать круглый год, причем северные, как правило, превосходили размерами южных, что позволяло отнести их к разным видам… Дискуссии не видно было конца, но большинство вовлеченных в спор основывали свою точку зрения на данных, вряд ли намного превосходящих достоверностью матросские байки и слухи. Я задалась целью покончить с этим раз и навсегда.
– Простого способа подтвердить правильность тех или иных воззрений нет, – сказал Том в первый же вечер плавания.
Мы ужинали в офицерской кают-компании, за одним столом с капитаном – эта привилегия порой распространялась и на пассажиров. По краям стол был огражден невысокими бортиками, дабы тарелки не соскальзывали на колени, когда на море неспокойно. Правда, в тот вечер качало только слегка – довольно, чтобы не забывать, где мы, но недостаточно для существенных неудобств (не посчастливилось только Эбби, изо всех сил боровшейся с морской болезнью в начале пути).
– Если бы отыскать возможность метить змеев, как домашний скот или лебедей Его Величества, мы смогли бы все выяснить точно, – сказала я. – Просто каким-то образом заклеймить нескольких с указанием широты и даты, а затем посмотреть, не обнаружатся ли они где-либо в отдаленных местах в другое время года. Но даже если удастся убедить их перенести этакую операцию смирно, как потом отыскать их вновь? Иголки в стоге сена ни в какое сравнение не идут…
Экинитос согласно кивнул. Он и без меня прекрасно знал, сколь огромен океан и как опасны его обитатели.
– А каково ваше мнение, сэр? – спросил охваченный любопытством Том. – Как по-вашему, мигрируют ли они?
Капитан поднял задумчивый взгляд к бимсам, поддерживавшим палубу над головой.
– Южные и северные ведут себя по-разному. Вам об этом известно?
– Вы имеете в виду их метод самозащиты? – уточнила я. – Да, конечно. Это одно из ключевых соображений, наводящих на мысли о недостаточности общепринятой классификации. Так ли уж важно экстраординарное дуновение, чтобы отнести данный вид к «драконам настоящим» или же к их «дальним родственникам»? В тропиках морские змеи втягивают пастью воду, а затем выпускают ее чрезвычайно мощной струей.
– Кита могут убить, – подтвердил Экинитос. – Или проломить обшивку корабля.
В его голосе чувствовалось откровенное восхищение, сродни восхищению силой другого человека – неважно, что сия сила могла погубить и его, и всю его команду.
– Экстраординарным дуновением принято считать дыхание – выдох в той или иной форме, – сказала я. – Если морские змеи извергают из желудка не воздух, а воду – в чем наблюдения, как правило, сходятся, – это нельзя счесть экстраординарным дуновением, и в рамках традиционной классификации к драконам они не относятся. Однако на севере такого никто не наблюдал. Северные змеи не убивают добычу струей воды, а давят, подобно питонам.
– Да, это никак не дыхание, – согласился капитан. – Нам доводилось убивать морских змеев, и в их желудках мы находили воду. Но такое бывало только на юге. А отчего? – Экинитос пожал плечами. – Оттого что они разные? А может, просто потому, что на севере вода холоднее?
Именно такова была и моя теория: вариации поведения обусловлены не видовыми различиями, а окружающей средой. Наполнить желудок ледяной водой арктического моря – это же колоссальный шок для организма! Однако все это не могло ни опровергнуть, ни доказать теорию миграции. Без более достоверных результатов наблюдений за этими животными тут было не обойтись.
Сбор данных оказался делом не из легких. Нет, отыскать змеев не составляло никакого труда: среди нашего оборудования имелся комплект прекрасных подзорных труб. В первые недели мы с Томом смотрели в них часами, не обращая внимания на мерзнущие даже в перчатках руки, и много раз наблюдали огромные кольца, вздымающиеся над голубыми, как лед, северными волнами и вновь скрывающиеся под водой. Марсовые вскоре завели обычай кричать нам сверху всякий раз, когда заметят змея – что несколько раздражало, когда мы были заняты другими, более неотложными делами. Но все эти наблюдения были сделаны издали, в движении, и нам ни разу не удалось увидеть хоть одного из змеев целиком. Вот на таких-то данных и основывались общепринятые теории, и этого было недостаточно. Чтобы утверждать что-либо с уверенностью, требовалось поступить, как раньше – подобно сказочным мореходам, выследить одно из этих созданий и убить.