Эстетика бродяг
Шрифт:
Так мы допили бутылку. Взяли еще одну. Алексей заказал дорогущих омаров, пожевал их, безучастно глядя в окно. Налил себе пол стакан, выпил, не чокаясь.
– Сейчас я приду, - сказал он и вышел.
Алексея не было минут двадцать, и меня начали одолевать смутные подозрения. Хоть я и был пьян, - мог на всё наплевать, и денег не было ни копейки, но связываться с администрацией не хотелось. Я поднялся, демонстративно достал сигарету и неспешно направился к выходу, как бы желая покурить на свежем воздухе.
Охранник и официант, давно наблюдавшие за нашим столиком,
Еле оторвавшись, я юркнул между гаражей, перелез через забор, спрыгнул и, сменив направление, скрылся.
В офисе отца я появился перецарапанный и пахнущий коньяком.
– Что случилось?
– спросил отец.
– Ничего, упал с велосипеда, - выдал я готовый ответ.
– Какого еще велосипеда?
– поморщился отец.
– Взял у пацанов прокатиться.
– Пил?
– Рот полоскал, зуб болит.
– Короче, вот, - отдал связку ключей отец.
– Квартира в центре, она твоя на неделю. Не больше. И помни, сосед там старичок, бывший гэбэшник, шпионит за всем происходящим, дежурит у глазка день и ночь. Шаг влево, шаг вправо - позор на твою и мою голову. В общем, понял, как себя вести?
– Всё будет норм, - пообещал я.
Поигрывая ключами, я вышел на проспект. Настроение было отличным.
Квартира мне понравилась. Полупустая, три комнаты, в каждой по дивану, в зале на полу телевизор с перебитой антенной. Но зато подключен dvd-плеер, заряженный диском «Скромного обаяния буржуазии». Диск не вытаскивался, но показывал. На кухне холодильник, забитый полуфабрикатами, в середине гордо царила двухлитровая банка с заплесневелыми огурцами, в нижнем ящике дюжина вздувшихся банок с красной икрой.
На полке с десертной посудой нашлось немного денег, а в чулане в пыльном чехле обнаружилась электрическая печатная машинка и упаковка бумаги для принтера. От радости я захлопал в ладоши. Целую неделю можно ни о чем не беспокоиться. Имелось всё необходимое. Радуясь моим мыслям, с подоконника улыбнулась распечатанная бутылка вина. Предвкушая счастливые деньки, я ощупал почки, сердце и печень.
Хей-хоп, у трубадура всё в порядке.
печень трубадура
Сначала я подумал, что в ведерке олифа или древесный лак. Утром я спускался с пятого этажа новой квартиры, а ведро стояло в аккурат между третьим и четвертым. Я не выдержал, наклонился и понюхал, - в ведре было вино. Я лакнул его. Портвейн. Не самый лучший, но и не мерзок.
Даже не думая о последствиях, я молча взял ведро, спустился во двор и пошел дальше. Шел и думал, если кто окликнет, отхлебну, сколько смогу, поставлю ведро и дёру. Так я прошел
Окунувшись с носом в ведро, я наконец-то попил оттуда, как из маленького озерца. Встал и опять сел. Куда же, подумал я, идти с полным ведром портвейна. Хотя можно было никуда не ходить, нырнуть в ведро и плавать там рыбкой. Наверху знали, что я большой поклонник органических соединений алифатического ряда и всегда мечтал о винных реках, бьющих прямо из-под земли, о дожде и морях из вина. И вот мечта начала сбываться.
Прихватив ведерко, я не спеша двинулся на прогулку, стараясь не выходить на большие перекрестки. Время от времени я останавливался в укромном местечке, делал несколько глотков и шел дальше. Было не просто хорошо или очень хорошо, я чувствовал себя так, словно с этого дня зачислен на ангельское довольствие, и мне полагались в достатке вина, хлеба и зрелищ.
На серой стене, возле которой я остановился выпить, кто-то вывел оранжевой краской «here is fun» и пририсовал стрелку, указывающую - стену нужно обойти.
Я так и сделал.
Обошел здание и обнаружил несколько столиков - небольшое уличное кафе для работников офисов, занимающих первые этажи. Столики пустовали, лишь за одним сидела молодая женщина и пила какую-то шипучую гадость, закусывая фисташками.
Бывало я приставал к женщинам на улице для знакомства, навязывая себя. Но чаще я их гипнотизировал, как удав. Сейчас я сам замер и чуть не выронил ведерко. Сомнений не было, я опять наткнулся на неуловимый призрак женщины своей мечты. Мне и раньше они встречались, но исчезали, прежде чем я успевал объясниться. Или принимали мифический образ какой-нибудь Мэрилин, Риты, Умы, Милы…
В этот раз она находилась в двух шагах и не спешила уходить. Я решился сделать комплимент, но, подойдя ближе, растерял запас куртуазной словесности. Догадливости хватило лишь на то, чтобы поставить перед ней ведро и галантно предложить:
– Предлагаю выпить за встречу. Это чудо!
– Вы кто?
– испуганно спросила женщина.
– Трубадур.
– Кто?
– Тру-ба-дур. Как Гираут де Борнель из округа Эксидайль, у которого не было ни гроша за душой, а он умудрялся проводить все свои дни в кабаках да при дворах богатых сеньоров, служивших его покровителю герцогу Лиможскому. Мужчина прославлял чужих дам и бродячую жизнь.
Молодая женщина поморщилась и сделала движение встать.
– Извини, я сегодня выиграл ведро вина на ярмарке, - доверительно сообщил я. – И потерял голову от везения, потому что сегодня, кажется, мой день.
Она поднялась, но не уходила.
– Как тебя зовут? Скажи, - упрашивал я, чувствуя, что не внушаю доверия.
– Оставь хотя бы номер телефон.
– Меня зовут Юлия, а номера я не оставлю. Ты странный…
– Оста-а-авь. Оставь обязательно!
– Зачем?
– Я исполню любое твое желание, - твердо пообещал я.
– Какое твое главное желание?