Этичный убийца
Шрифт:
— Очень даже большое, — ответил Мелфорд. — Когда у нас на глазах совершается зло, мы должны попытаться его предотвратить или исправить. Молчаливо его отрицать, поздравляя себя с тем, что не участвуешь в нем, — недостаточно. Я считаю, что каждый из нас обязан противостоять злу.
По лицу Дезире пробежала темная туча. Сперва я подумал, что она разозлилась, но потом вдруг понял, что это была то ли печаль, то ли смущение или, скорее, сомнение.
— При чем тут вообще мораль? Разве животные созданы не для того, чтобы служить человеку? Так почему бы нам их не использовать?
Мелфорд
— Она ведь тоже существует, чтобы нам служить, не так ли? Ее создали для нашего удобства. А что, если я швырну ее об стену? Ведь мой поступок посчитают в лучшем случае невежливым, а скорее всего еще и агрессивным, антисоциальным и злым, и даже вредительским. Эта чашка существует для моего удобства, но это не значит, что я могу поступать с ней, как мне заблагорассудится.
Женщина пожала плечами:
— Звучит логично.
— Но не настолько логично, чтобы ты сменила свой рацион питания.
— Нет, не настолько.
Мелфорд обратился ко мне:
— Любопытно, не правда ли? Ты убедил собеседника в своей полной правоте, он с тобой согласился, понял, что есть животных нехорошо, но все равно не собирается менять свои привычки.
— Идеология? — спросил я.
— Вот именно.
— Ну ладно, ребята, а что вы вообще собираетесь делать сегодня? — поинтересовалась Дезире.
— Да так, всякие дела — то да се, — ответил Мелфорд.
Она склонилась поближе к нему:
— А если конкретнее?
Он тоже склонился к ней ближе, и на мгновение мне показалось, что они сейчас поцелуются.
— Не могла бы ты объяснить мне, почему я должен ответить конкретнее?
— А потому. Я очень, очень любопытная особа.
— Настолько любопытная, что хотела бы попробовать отказаться от животной пищи?
— Нет, не настолько.
Мелфорд слегка отодвинулся, а затем протянул руку и коснулся черных отметин, которые Дезире начертила на своей ладони.
— Ты можешь пытаться убедить себя, что твои действия — ничто по сравнению с соотношением сил во Вселенной, но ты сама знаешь, что это не так. Сколько можно закрывать глаза на зло, творящееся у тебя под боком, только потому, что так легче и удобнее? Ты способна на большее.
Женщина отдернула руку, но не слишком резко. Казалось, слова Мелфорда вызвали в ней не возмущение, а замешательство или удивление.
— Ты меня не знаешь! Ты понятия не имеешь, кто я такая.
По лицу Мелфорда пробежала тень улыбки.
— Может быть, и так. Но мое шестое чувство мне кое-что подсказывает.
С минуту Дезире молчала. Она вскрыла пакет с одноразовыми палочками для еды и стала постукивать ими друг о друга.
— И что, нравится тебе защищать животных?
Мелфорд покачал головой:
— Разве людям, которые помогают больным и утешают отчаявшихся, это нравится? Разве может, например, человеку нравиться уход за прокаженными в Судане? Сомневаюсь. Нравится — не нравится… Тут дело совсем в другом. Просто это помогает ощутить гармонию с окружающим миром, что гораздо важнее, чем любые приятные ощущения.
Женщина долго кивала, продолжая постукивать палочками друг о друга. Потом вдруг уронила их, будто они внезапно нагрелись, и встала из-за стола.
— Мне нужно идти.
Мелфорд протянул ей руку. Казалось, Дезире удивилась, но руку пожала.
— Не хочешь сказать мне, на кого ты работаешь? — спросил он. — И почему ты следила за нами?
— Сейчас не могу.
Вид у нее был такой, будто она искренне об этом сожалеет.
— О'кей.
Мелфорд отпустил ее руку, и она уже было направилась к выходу, но разговор был еще не окончен.
— Знаешь что, — сказал он, — ты слишком умна, чтобы работать на них. Ты совсем из другого теста.
Женщина слегка покраснела:
— Я знаю.
— Цзе, — напомнил Мелфорд.
Она взглянула на свою руку и кивнула.
ГЛАВА 21
— Так кто же она такая?
— Не знаю. Но она работает на них, кем бы они ни были.
В ресторане я съел свой ло-мейн и выдул пять или шесть маленьких чашечек чаю. Появление Дезире привело меня в некоторое замешательство, но Мелфорд, казалось, был совершенно спокоен. Он невозмутимо поедал свои зеленоватые овощи в кляре, мастерски орудуя палочками и рассказывая мне про философа по имени Альтюссёр [Луи Альтюссёр (Louis Althusser, 1918–1990) — французский философ-марксист, член Французской коммунистической партии, профессор Высшей нормальной школы (Париж). Автор исследований по истории философии, теории познания, диалектике и историческому материализму] и какие-то идеологические государственные аппараты. Только когда мы вновь оказались в машине, я решился завести разговор об этой женщине:
— А тебя не беспокоит, что нас преследует какая-то странная дама в безумном прикиде?
— По-моему, в безумных прикидах есть свое очарование. Разве нет? Я, между прочим, заметил, как ты рассматривал ее лифчик. Ты, наверное, думал, не купить ли тебе подарок для Читры.
Меня поймали с поличным, и мне это не понравилось.
— Да, не могу не признать: пожалуй, в другом прикиде она напугала бы меня гораздо больше и не была бы такой… — На этих словах я запнулся.
— Сексуальной?
— Ну да, — осторожно согласился я. Я не знал, насколько можно доверять вкусу Мелфорда в том, что касается сексуальности женщин. — В конце концов, это не важно. За нами следят — вот что главное. Что будем делать?
— Ничего, — ответил Мелфорд. — Она больше не будет за нами следить. К тому же, честно говоря, сомневаюсь, что у нее были какие-то дурные намерения.
— Послушай, тут на каждом шагу валяются трупы, и я знаю, что некоторые из них — твоих рук дело. Но не кажется ли тебе слегка легкомысленным полагать, будто никто не замышляет против нас ничего дурного?
— Я не сказал, что никто. Я уверен, что кое-кто замышляет против нас огромное количество всякой дряни. Но не думаю, что этот кое-кто — Дезире. Это же по глазам видно: она собирается уйти от них. А нам с тобой она не только ничего не сделает — она даже не расскажет своим хозяевам про нашу беседу. Я это нутром чую.