Это был просто сон...
Шрифт:
— Достали, — тоскливо повторила Кмеле. — Я… ну, в общем. Есть один человек. Он очень хороший… Да, хороший! И все кругом знают, что он хороший. Но жизни никакой не дают! Ни мне, ни ему! Вот.
— Наверное, думают, что вы не пара, — осторожно проговорила Ирина.
— Много они понимают там, старичье проклятое! — вспылила Кмеле. — Сами-то любить ни дарга не умеют, а туда же, советы давать. Пара, не пара, — она скорчила рожицу, потом продолжила:- А всё эти дорхайоновские заморочки с родословными! Да им место в канализации, если честно! Ну, то есть… я
— Кмеле, — осторожно сказала Ирина. — Ты все-таки необратимых поступков не совершай. Ведь они тем и страшны, что необратимые. Подумай лучше хорошенько, взвесь все за и против…
— Взвешивала уже, много раз. Не знаю, куда ни плюнь, все равно хреново выходит… — она долго молчала, ковыряя носком ботинка гравий на дорожке, а потом вдруг спросила с надеждой:- А ты сама что сделала бы?
— Я? — растерялась Ирина. — Да я-то что? Слушай, может, ты у а-дмори леангроша спросишь? Что он скажет, то и будет. Ему перечить никто не станет.
— Сдурела?! — вытаращилась на нее Кмеле. — Раз уж он с самого начала не запретил к нам лезть, значит, и так все ясно. Да еще и пакость какую-нибудь устроит… разведет нас по разным планетам, на десять орбитальных поясов, и велит сидеть тихо. Оно нам такое надо?
Ирина согласилась, что да, такое никому не надо даже и даром.
— Может… может, ты у него… спросишь? — убитым голосом спросила девочка. — Как-нибудь осторожненько… Передашь потом, что он скажет. А?
— Я?! — поразилась Ирина до глубины души. — А я ему кто? Дочь, сестра, любовница? Станет он вообще со мной разговаривать, как же, жди.
— Ну-у, — протянула Кмеле. — Так уж прям и не станет…
— Ай! — вскрикнула вдруг Ирина.
С лица скатился комок вязкой слизи и плюхнулся на платье, на глазах превращаясь в отвратительное, дурно пахнущее пятно. Мир поплыл, теряя четкость.
— Что такое? — всполошилась Кмеле, вскакивая.
— Я ничего не вижу!
— Что, совсем ничего?
— Да нет… кое-что…
— А-а, корректор зрения сдох! — с облегчением вздохнула Кмеле. — Ну, ты меня испугала…
— А что же теперь делать? — беспомощно спросила Ирина.
Она совсем позабыла о своей близорукости. Равно как и о наличии корректора зрения, который никоим образом себя не обнаруживал даже в момент умывания акустическим душем.
— Пошли. Покажу, где взять новый. Руку давай.
— А… этот прибор, он недорогой? — спросила Ирина.
Она понятия не имела, сколько может стоить корректор зрения и входит ли он в пакет социальной медицины. Но твердо знала: наличности на ее счету кот наплакал, и если вдруг по какой-то причине корректор зрения окажется недоступным, то плохо же ей, Ирине, придется! Минус семь с половиной, — это вам не шутки.
— Да как сказать, — ответила Кмеле. — Есть и бесплатные модели, но это дерьмо то еще. Уж лучше заплатить, качество того стоит. Да пошли же!
…Это случилось настолько неожиданно… Ирина даже не успела понять, в чем, собственно, дело. Полумрак ночной улицы-парка внезапно вспыхнул невыносимым светом запредельной яркости. Ирина зажмурилась, но напрасно. Зрение отказало напрочь. Серебристо-пепельная мгла даже не думала рассеиваться. "Световой шок! Этого еще не хватало!"
— Кмеле… — пискнула Ирина, не узнав собственного голоса, настолько тонким и перепуганным он оказался. — Кмеле… где ты? Что случилось?
Девочка не отозвалась.
Ирина встала, судорожно шаря перед собой руками. "Да куда же подевалась эта чертова девчонка?!"
Страшный удар швырнул ее на землю. Ирина искренне изумилась, что не отправилась на тот свет сразу же, такой чудовищной и несправедливо-обидной оказалась эта неожиданная боль. Странно, но женщина при этом даже не потеряла сознания. Она чувствовала, как кто-то поднимает ее и куда-то несет, причем достаточно небрежно и грубо. "Кмеле?" Исключено. Какого бы могучего воина ни строила из себя девчонка, все же тащить на плече взрослую женщину она не смогла бы ни за что.
А потом вообще все смешалось в не пойми какую кучу — вопли, глухие шлепки ударов, свист чего-то страшного, подозрительно похожего на пули или на эти самые, как их там, из "Звездных войн", — лазеры, плазменные пули, Бог знает что еще. "Господи, только этого мне еще не хватало!"
Внезапно страшная боль злой осой вонзилась в руку, чуть пониже плеча. Ирина заорала и потеряла сознание.
Пепельная мгла. И кто-то захлебывается в тихом, отчаянном плаче… Если судить по голосу, — ребенок, совсем маленький, лет трех, если не младше. Ирина с трудом села, бессильно привалившись к холодной стене.
— Эй… не плачь…
Маленькое дрожащее тельце прижалось к ней, ткнулось в щеку мокрым личиком. И впрямь, малыш…
— Тебя как зовут? Ты здесь откуда?
Но ребенок не отвечал, продолжая плакать.
— Она не скажет, не умеет еще, — сказал чей-то совсем незнакомый голос. Тоже детский. Тоненький такой голосок, навроде птичьего…
— А ты? — спросила Ирина, обнимая маленького.
Рука взорвалась болью, — пониже плеча, как раз там, куда попала "пуля". Ирина сразу вспомнила разговор в парке, световой взрыв, драку… "Кмеле! Что с ней стало?!"
— Лежит, — ответил тот же голос. — Вот она, здесь.
— Жива?
— Кажется.
— Ты-то кто?
— Свити.
— Это имя? — уточнила на всякий случай Ирина.
— Имя.
Тонкий, птичий голосок. Было в нем что-то знакомое, но вот что именно, понять оказалось решительно невозможно.
— Что случилось? — спросила Ирина, качая малыша. Бедное дитя успокоилось и, кажется, начало дремать.
— Ситиесчина… похитители. Госпиталь… как это еще сказать? Неправильная лаборатория.