Это было на рассвете
Шрифт:
Особенно кровопролитными были бои в поселке Мясокомбинат, где дислоцировалась авиационно-полевая дивизия Гитлера. Внезапно ворвавшиеся танки с пехотой на борту вызвали неимоверную панику во вражеском стане.
Однако гитлеровцы, в серо-зеленых шинелях с голубыми погонами, не думали сдаваться. Они, пытаясь спастись, несколько раз контратаковали. Но каждый раз мощным огнем были отброшены с большими для них потерями. Оставшиеся в живых, не сумев убежать, а многие в одних кителях, пьяные, попрятались в подвалах, сараях, снежных сугробах, под брезентом, которым было накрыто авиатехническое
Комсорг автоматной роты старший сержант Лысяков, раненный в левую руку, стрелял одной рукой. О своем ранении не доложил никому, хотелось бить захватчиков.
Комбат Платицын несколько раз приказывал по рации своим «легендарным»:
— Прикройте противнику выход на дорогу: по глубокому снегу далеко не уйдут. — Потом запросил у «легендарного-2»: — Доложи, где находишься?
Ответ последовал немедленно:
— Нахожусь в ресторане, мучаюсь с окосевшими.
У комбата даже сердце екнуло. Подумал: «Неужели наши автоматчики перепились в ресторане?» Платицын и не мыслил, что допустил непорядочность сам Телегин. В это время в микрофоне послышалось беспорядочное дудение в трубу. «Надо еще раз уточнить, а потом следовать туда самому», — решил комбат.
— «Легендарный-2», доложи толком, что за дудение у тебя и кто — окосевшие? — еще раз запросил он Телегина.
— Тут фрицевское казино. Много пьяных фашистов, даже не могут выговорить «Хайль Гитлер!» — последовал ответ.
Наконец-то Платицын облегченно вздохнул.
Начало смеркаться. Лейтенант Лавренов приказал автоматчику Юсупову Муллагалею Тунбагалиевичу (смелого и шустрого автоматчика любовно величали в части «Михаилом Гавриловичем») охранять духовые инструменты и гитлеровцев, выволоченных из подвала ресторана. А сам со взводом собрался вылавливать других уцелевших фашистов.
— Вон, смотри, похоже, кухня мчится с ужином к нам. Встречай ее с музыкой, а то может проскочить вперед, — уже на бегу в шутку бросил Лавренов.
В сумерках со стороны Новгорода приближалась какая-то машина с прицепом.
«Командир якши пошутил — встречай кухня на музыка. Будет много почет повару. И кто будет играть? Я больше понимаю шашлык. А в подвал сколько баран, ай-ай! Но как же остановить кухню? Если самому выйти на дорогу, то могут убежать фрицы. Идти вместе с ними, — заберут или пробьют пулями блестящие никелированные трубы», — подумал Юсупов.
— Ай! Раз командир приказал, мой юрта на краю, ешь последняя шашлык, только не подавись, — вслух пробормотал он и строго приказал пленным, показывая на лежавшие трубы:
— Айда ду-ду песня «гоп со смаком»!
Гитлеровцы не понимали, что от них требуется, тупо смотрели на автоматчика. Юсупов изменил приказ:
— Айда ду-ду «Катюша», тогда никс пу-пу.
Попытался сам спеть куплет, На этот раз один из немцев догадался, что русский автоматчик приказывает играть «Катюшу», тогда расстреливать не будет. Пленные быстро напялили на шею трубы и заиграли. Оказалось, что они были из музыкальной команды и знали мотив «Катюши».
Почти совсем стемнело. Белоснежная территория поселка от разрывов и обильно пролитой крови стала черно-багряной. Юсупов вывел оркестрантов на дорогу вовремя: из-за
Юсупов, получивший позже нагоняй от начальства, старался никому не рассказывать о своей ошибке. Но шила в мешке не утаишь.
Поздно вечером бригада сделала остановку в нескольких километрах от города. Надо было уточнить обстановку, пополниться боеприпасами, горючим и подтянуть тылы. В направлении Сутоки — Богданово была выслана подвижная разведывательная группа под командованием начальника разведки бригады капитана С. М. Урсова.
Пробираясь по лесам и болотам, разведчики по глубокому снегу в морозную ночь прошли десять с лишним километров и на рассвете осторожно подошли к Сутокам.
— А ну, останови машину! — махнув рукой механику-водителю, спокойно проговорил Урсов и спрыгнул с борта легкого танка. Тут же к нему подбежали командир роты автоматчиков Гребцов, взводные Крылов, Когут, Железнов и Манчинов, командир роты противотанковых ружей Иванченко с командиром взвода Ильиным.
Наш разведчик был молод. Чем сложнее обстановка, тем интереснее было ему. Он становился еще спокойнее, как казалось его товарищам. В такое время у Урсова появляется особый азарт к разведке. Он медленно сдвинул на затылок танкошлем, поправил на замасленной шинели поясной ремень. Потом развернул на лобовой броне танка карту, сначала внимательно посмотрел на нее, затем — на местность в бинокль.
— Вот те на, не только наличие противника, но и признаков жизни в Сутоках не обнаруживается. Это меня интригует по уши, — еле слышным голосом проговорил Урсов и задумался. Он видел, что берега протекающей поперек деревни реки Веронды крутые. Кое-где над рекой поднимался редкий туман.
— Значит, она местами не замерзает, а дно илистое. Сомневаюсь я, что фашисты ушли так далеко. Вон какие свежие следы, — пнул ногой комок снега. — Не может быть того, что они не постараются встретить нас. Поэтому непременно враг может зацепиться за водный рубеж, — продолжая наблюдать в бинокль, вслух размышлял разведчик. Медлить было нельзя с решением. Если там противника нет, то он сможет подойти в любую минуту.
— Гребнев, скрытно расположи своих гвардейцев левее и правее моста. Саперам — Обследовать состояние перекинутого через Веронду моста, наличие мин и грузоподъемность. Тут что-то неладно. Чую нутром: фашисты могут нам напакостить, — посмотрев довольно строго на командира роты автоматчиков, приказал Урсов.
Барич, Маркин и Соловьев поползли. Подходя к находящейся метрах в сорока от моста избе, один из саперов, увидев поспешно выскакивающих оттуда солдат противника, неожиданно закричал:
— Немцы!
Лихорадочно затрещали автоматы наших и немецких солдат.
Лейтенант Крылов в это время устанавливал в полуразрушенном дзоте пулемет. Услышав пальбу, он стремглав побежал к избе, откуда били автоматы.
— Оставьте «языка-а-а»! Позарез нужен, понятно?! Наши-то все целы? — кричал на бегу Крылов.