Это моя собака (Пять повестей для детей)
Шрифт:
Потом появились три муравья. Они тащили дохлую муху. Я на них фыркнул, и они разбежались.
Едва я расправился с муравьями, как надо мной загудел шмель и начал снижаться кругами. "Давить или глотать? " - промелькнуло у меня в голове. Но тут он снизился, залез в колокольчик и замолчал, свесив наружу полосатый зад.
Я заглянул в коляску. Там было все в порядке. Этот маленький человек все время спит или ест. Тетя Груша говорит про него: "Золотой ребенок". Не знаю. Даже я не смог бы есть так часто, спать так много и сосать пустышку, в которой
Ну вот! Еще одно ценное наблюдение: когда работаешь, нельзя думать! Я и не заметил, как на дерево села птица. Прямо над коляской. И сразу испортила нам одеяло.
До чего же противные животные населяют наш сад! Не успел оглянуться явилась лягушка. Села, выпучилась. На морде - никакой мысли.
Я не стал наблюдать за бесполезной тварью, я весь переключился на комара. Вот будет крик, если он вопьется в нашего золотого ребенка. Я подпрыгнул и - не допрыгнул. Еще подпрыгнул и... чуть не наступил на огромного страшного червяка. Он все время двигался как-то странно: то хвост приставит к голове, то голову к хвосту. А вдруг он ядовитый? "Съесть или раздавить? ". Я совсем растерялся.
Вдруг - хлоп!
– лягушка слопала комара.
– Чвир-вик, - сказала птица и склюнула червяка.
– Ну, как дела?
– это вернулась Мама-Маша.
Как я прыгал, вертелся, катался!
– Ну, ну, хватит, милый! Я вижу, ты отлично и честно работал! приговаривала Мама-Маша.
Вечером я больше не лаял на лягушке, когда они кричали в траве. Я очень обрадовался, когда Мама-Маша категорически запретила Вите кидать в них шишками.
Ночью, засыпая, я вдруг подумал: а что, если все животные бывают для чего-нибудь, а не просто так? А я? Для чего я? Я для чего?
Завидую
18 июня. И зачем это мне понадобилось думать?! Жил себе и жил, был счастливый пес, любил поесть, побегать, полаять. А теперь сижу и презираю себя.
Для чего я? "Чтобы путаться у всех под ногами? " - как сказала вчера тетя Груша.
Даже лягушки не только орут в пруду - едят комаров. А здешний кот Фома? Тетя Груша говорит, что без него мыши ее совсем бы съели. А ведь весит она не меньше ста килограммов.
Но никто не идет ни в какое сравнение с коровой Фросей. Раньше я понятия не имел, откуда добывают молоко. Здесь увидел впервые. Стоял истуканом, пока тетя Груша не надоила целое ведро. Потом я обежал корову Фросю три раза. Она прекрасно устроена: спереди рога, сзади тоже не очень-то подойдешь - копыта, хвостом, я сам видел, наповал убивает слепней. Но главное не это. Из Фросиного молока тетя Груша делает масло, сметану, вареники. Кроме того, мы пьем его просто так - парное и холодное.
Тетя Груша говорит, что второй такой коровы не сыскать во всем свете. Я с ней вполне согласен. Я очень завидую Фросе. Если бы еще она умела прыгать и лаять, я бы не возражал какое-то время побыть коровой.
Неплохо было бы еще временно сделаться птицей, жить в гнезде высоко на дереве и на лету хватать мошек.
Ищу сам себя
19 июня. Вчера поговорил на эту тему со своим соседом Микки. Это совсем маленькая собачка, с голым пузом и выпученными глазками. В холодную погоду носит красное одеяльце с четырьмя дырками, в которые просовывает свои тонюсенькие ножки.
Я спросил его, что он делает. Он ответил:
– Ем.
– А еще?
– Сплю.
– А еще?
– Гуляю в саду.
– А еще?
– Сижу у хозяйки на коленях.
– Ну а какой от тебя толк?
– потерял я терпение.
Он подумал, подумал и сказал:
– По-моему, никакого...
Я, было, ухмыльнулся, но тут опомнился. Сам-то тоже хорош... дачник.
Нет, надо что-то срочно предпринять.
Надо будет сбегать к собаке, которая сидит на цепи. Посоветоваться. Мне кажется, что она должна кое-что понимать в жизни.
Тезка
21 июня. Я не только потрясен, я подавлен. Я был у нее. Спросил, что она делает.
– Кидаюсь и лаю на всех, кто приходит в сад или лезет через забор.
– А зачем?
– Сторожу дом, яблоки и клубнику.
– Весь день?
– И день, и ночь.
– А когда дождь, снег?
– Мокну, мерзну и лаю еще сильней.
– И... тебе... нравится эта специальность?
Пес долго чесал задней лапой свои худые ребра, наконец ответил:
– Собаке не приходится выбирать, чем заработать свой кусок...
– Мяса?
– спросил я.
– Хо!
– хмыкнул пес.
– Нам и кости-то не каждый раз перепадают. В моем брюхе всегда есть свободное место. Это уж я могу сказать точно.
– Разве хозяин тебя не любит?
– удивился я.
– Ну почему...
– задумчиво ответил пес.
– На свой лад, наверное, любит. Хотя иной раз и огреет хворостиной...
– Чем, чем?
– оторопел я.
– Ты что, с луны свалился? Или ты не знаешь, чем люди удлиняют себе руку, когда надо ударить собаку?!
Я не знал. Даже по телевизору никогда такого не видел.
– А еще бывает, - продолжал пес, - запустят в тебя камнем или поддадут ногой под живот.
Я зажмурился от ужаса и еле прошептал:
– За что это?.. За что?..
– А просто так, - ответил он.
– По ходу жизни.
Я долго стоял молча, потом, наконец, спросил:
– А как тебя зовут, братец?
– Пират, - ответил он басом.
Я так и сел на свой укороченный хвост! Подумать только! Тоже Пират, а какая разница в судьбе!
Мы попрощались, и я побрел домой совершенно убитый. Специальность собаки на цепи уморила бы меня насмерть в самый короткий срок.
Мой охотничий трофей
25 июня. Решил стать охотничьей собакой. Ночью сделал свой первый опыт - поймал мышь. И чуть было не поймал другую, но меня завалило дровами.
К счастью, все тотчас же проснулись и меня раскопали.
– Фли-бу-стьер!
– с выражением, словно стихи, произнес Пал Палы.
– Если еще хоть раз подымешь ночью эдакий адский шум, я буду тебя привязывать.