Это моя земля. Дилогия
Шрифт:
– Брось ты эту дверь и беги от машины! – гаркнул Юра во весь голос, поудобнее пристроив ствол дробовика на кованой завитушке забора и плотнее вжав приклад в плечо.
«Блонду» с перепугу явно заклинило. Она смотрит на Пака огромными, дикими, полными слез глазами и при этом совершенно точно ни черта не видит, не слышит и не соображает.
– Беги, мать твою так перерастак!!!
Бесполезно, дамочка точно впала в ступор, а зомби меж тем навалился на дверь еще сильнее и уже встал на землю второй ногой. Хана! Еще чуть-чуть надавит и точно вылезет. А эта дурища по-прежнему закрывает обзор. И, главное, Юра совершенно не помнит, какой патрон он вогнал в магазин «помпы» первым. Если пулевой – то еще ничего, а вот если картечь, то
Ситуацию спасает Света.
– Да беги же ты, кому говорят!!!
Почему-то словно не слышавшая окриков Пака, соседка на женский голос отреагировала сразу. Впрочем, бежать у нее все равно не получилось. Переизбыток адреналина, он две стороны имеет: человек либо новые силы берет неизвестно откуда, либо, наоборот, последних лишается. Тут явно был второй случай. Но даже на четвереньках отползает от машины она довольно шустро. А мертвяк, какой-то совсем тормозной и неповоротливый, абсолютно не похожий на быстрых и свирепых двуногих хищников из интернетных роликов, наконец выбрался из машины и замер, словно размышляя, куда теперь направиться. До чего он может додуматься, Юра дожидаться не стал – прицелился и плавно выбрал свободный ход спускового крючка. «Моссберг» солидно грохнул и ощутимо лягнул прикладом в плечо. «Все-таки картечь – эк ему череп-то разметало», – подумал Пак, с трудом сдерживая рвотный позыв. У соседки вот не вышло и теперь она, окончательно растеряв остатки лоска и гламурного глянца, растрепанная и зареванная, сидит в луже собственного недопереваренного завтрака. Спокойнее всех, к удивлению корейца, отнеслась к произошедшему Света. Хотя… Она ведь медик. Наверняка их во время обучения по моргам водили и те, кто желудком и нервами похлипче, – еще тогда отсеялись.
Совсем неожиданно неподалеку коротко вякнула милицейская сирена, а потом к распахнутым настежь воротам соседского особняка подкатил неизвестно откуда тут взявшийся серый с синей полосой поперек дверей УАЗ-«луноход»[64] с включенными проблесковыми маяками на крыше. Из него ловко выскочил невысокий и широкоплечий, лысый, словно бильярдный шар, старший прапорщик в сине-сером милицейском камуфляже. Лицо у мужика суровое и решительное. На груди стволом вниз висит такой же, как и у Юры, «укорот» – АКСУ. Судя по тому, как «страшный прапор» его держит, сразу видно, что с оружием он на «ты». А выражение физиономии даже самому недалекому человеку явно дает понять – случись что, автомат он в ход пустит не задумываясь, и рефлексии его потом мучить не будут. Явно уже успел мужик горя хапнуть. Да, блин, с таким вот стражем порядка спорить как-то вообще желания не возникает, а уж предложить ему что-нибудь «уладить на месте» и купюру в нагрудный карман сунуть – тем более.
– Старший прапорщик Владимир Чугаев, группа немедленного реагирования ивантеевского УВД, – представляется милиционер и тут же пытается прояснить ситуацию: – Что тут происходит?
И тут только что спасенная Юрой от смерти блондинка проявляет себя во всей красе.
– Он Мишу убил! – обвиняющим тоном вопит она, тыча в Пака пальцем.
У него от возмущения такой черной неблагодарностью аж дух перехватило. Нет, ну нормально, да?! Значит, как этот плотоядный «колобок» ее сожрать хотел – так только тупить и выть белугой могла. А теперь «Миша», блин, и Юру в убийцы определить решила. Очуметь, не встать!
Но прапорщик в этом вопросе оказался воробьем стреляным. Подойдя к «пораскинувшему мозгами» телу, он ногой перевернул труп на спину, многозначительно хмыкнул, увидев несколько глубоких, уже запекшихся укусов на руках
– У женщины шок, – показал прапор на рыдающую блонду. – Вызывай «таблетку», не бросать же ее тут. А пока пригляди, как бы она в таком состоянии не натворила чего.
Сержант понятливо кивнул, а милиционер не спеша направился к разделяющему их забору, как-то слишком уж пристально разглядывая и Свету и Юру. «Блин, пистолеты!» – запоздало мелькнула мысль в голове Пака. Да уж, если «Маринер» в его руках был вполне законным и официально оформленным, то вот на владение ТТ ни у него, ни тем более у Светланы никаких законных прав быть просто не могло. Тем сильнее было его удивление, когда подошедший вплотную милиционер лишь спокойно поинтересовался, кивнув на торчащую из-за брючного ремня пистолетную рукоять:
– Давно разжился?
– Сегодня, – решил на всякий случай ограничиться полуправдой Юра.
– Повезло! – цыкнул зубом прапорщик. – И как?
– А фиг его знает, – на этот раз абсолютно честно сознался кореец. – Еще ни разу не выстрелили. Патронов уж больно мало.
– Понятно, – кивнул милиционер. – Дом твой или ты так, временно квартируешь?
– Мой, могу и паспорт с пропиской показать.
– Да не нужно, верю, – отмахнулся тот. – Лучше скажи, как ты в этой теплице обороняться думаешь? У тебя ж стекла на полстены.
– Не дави на больное, – скривился кореец. – Еще полчаса назад думал, что сколько-то отсидеться тут сможем, а теперь мертвяки уже на территории, пусть и случайно… В любом случае – это очень тонкий намек, что пора сваливать. Вот только куда?
– Ну, вообще-то для решительных и неглупых место найти можно, – многозначительно протянул прапорщик.
– Есть конкретное предложение или ты так, для поддержания разговора?
– Да, пожалуй что предложение, – оценивающе поглядел на него милиционер и протянул сквозь решетку забора ладонь. – Владимир.
– Юрий, – крепко пожал Пак его руку.
г. Москва, Калужская площадь, 22 марта, четверг, ночь
Осуществить мои глобальные планы удалось лишь наполовину. На ту, что касалась «плотно пожрать». А вот насчет поспать – не обломилось. Едва мы закончили ужин и завалились спать, как снова пожаловали гости со стороны Большого Каменного моста[65]. Ну, может, и не сразу, это я так, приврал для красного словца. Но то, что я и четырех часов проспать не успел, как за плечо меня затрясла одна из «валькирий» Филипочкина – факт. Зевая, словно бегемот из африканского болота, во всю тактическую ширину пасти и с реальным риском вывихнуть нижнюю челюсть, плетусь по застеленному мягкой ковровой дорожкой коридору в сторону центрального входа. Самочувствие – полный аллес: башка, словно чугунная, вниз клонится, в глаза как будто мелкой пыли сыпанули. Но как бы фигово ни было, идти нужно. Гаркуша снова сам приехал, значит дело у него серьезное, которое даже по рации не обсудишь.
У «альфонсов» серьезные изменения. На смену красивым «Тахо» и «Эксплореру» пришли обычные армейские бронетранспортеры-«восьмидесятки» с эмблемами Московского округа внутренних войск – трафаретным белым соколом в красном кругу. Да и вид у полковника Гаркуши и его подчиненных уже совсем не такой щегольский, как утром. Скорее наоборот. Черные комбезы все в пыли и грязи, остальная экипировка выглядит не лучше. Лица у всех усталые, в разводах смытой помтом гари и пороховой копоти. На нескольких белеют пропитанные кровью повязки. Интересно, это еще что за новости? Вроде после ранений, нанесенных зомби, перевязки делать просто бессмысленно, все равно не поможет. Значит, схлестнулись не с покойниками, а с людьми. Интересно, с кем это? «Альфа» – контора серьезная, мало кто им на равных противостоять сможет. А тут, по всему видать, с вполне сопоставимым по силам противником бились.