Это моя земля. Дилогия
Шрифт:
– Боря, глянь сюда! – прерывает стремительный поток моих мыслей Солоха и протягивает мне подобранный с земли шлем.
Вот это ни фига себе! Чтобы оставить подобную отметину на четвертом «Кивере»[74], когти нужны не меньше тигриных или медвежьих. И силушка соответствующая. Под разорванным синтетическим чехлом, на гладкой поверхности шлема явственно видны четыре глубокие рваные борозды. Твою ж маман, интересно, кто подобную отметину мог оставить, а главное – насколько далеко эта тварь сейчас находится отсюда? Что-то после увиденного я не очень-то высоко оцениваю наши с Андреями шансы, в случае чего, от подобного монстра отбиться.
Солохе, судя по выражению лица, в голову пришли если не точно такие же, то по меньшей мере похожие мысли.
– Слушай, Боря, давай-ка заберем этого чудика, лучше вместе с бронеходом, и валим отселя к едрене маме!
– Легко сказать, – скептически хмыкнул прислушивающийся к нам Буров. – А вскрывать ты эту «жестянку» чем собираешься? Открывалкой? Он ведь, гад, изнутри закрылся…
– Зачем открывалкой? – хитро щурится эта хохляцкая наглая морда. – Есть и проще варианты.
С этими словами Андрей вытягивает из своей «мародерки» стандартный «лючник»[75].
– Вот ты ж проныра, – удивленно развожу руками я. – Ты где ж его достал и на кой с собой таскал?
– Да какая разница? – пожимает плечами уже подступившийся к боковой дверце БРДМ Солоха. – Взял и взял… Своя ноша не тянет. Пригодился опять же…
Тут спорить сложно. Если б не ключ, мы, абсолютно точно, так посреди этого блокпоста навсегда и остались. Потому что едва люк «бардака» распахнулся, как откуда-то сверху, скорее всего с крыши стоящего в десятке метров от затянутого «колючкой» периметра ресторана «Пикадилли», на асфальтовый пятачок мягко, по-звериному, спрыгнул… спрыгнула… спрыгнуло… Мля, да фиг его знает, какого рода была эта погань! Я и внешний-то облик твари более-менее вспомнил только после того, как, впихнув в люк еще ничего не успевших понять Андреев и запрыгнув в него сам, захлопнул за нами показавшуюся такой родной бронедверцу.
– Мля, Грошик, ты совсем стебанулся? – зло зашипел явно рассадивший локоть Буров.
– Ты лучше в триплекс выглянь, – срывающимся голосом огрызнулся я. – Вы мне, мля, оба теперь по гроб жизни должны, как земля колхозу.
– Вы кто? – раздается какой-то придавленный писк с командирского сиденья.
А, ну почему придавленный, понятно становится сразу. Попавший в бронированное нутро первым, Солоха в слабом свете лампочки внутреннего освещения успел разглядеть на коленях сидящего в «бардаке» солдатика-«срочника» старенькое «весло» АК-74. И во избежание «неизбежных на море случайностей» решил нас всех от возможной необоснованной агрессии обезопасить. Проще говоря, скорчил зверскую рожу и ткнул стволом пистолета точно в зареванную, с красными опухшими глазами, физиономию. Думаю, не самый глупый вариант. Объяснять сейчас что-то этому «юбервоину» и втолковывать – дело долгое и муторное. Опять же не факт, что он с ходу гласу разума внемлет в таком-то состоянии. А тут все коротко и ясно: хочешь жить – никшни!
– Етит твою в бога, в душу мать! – выдыхает последовавший моей рекомендации Буров, так и не отлипший от бокового триплекса.
Ага, как я тебя, Андрюша, сейчас понимаю. Сам, когда эту образину несколько секунд назад увидел, в штаны не наложил только потому, что некогда было: тебя да тезку твоего, хохла хитромудрого, в этот бронированный ящик трамбовал да сам за вами следом втискивался. Так вот и вышло, что штаны остались
Больше всего так ловко скаканувшая на нас с крыши тварь была похожа на какую-то обезьяну вроде бабуина или еще какого гамадрила, только лысую. И крупную, не с гориллу, конечно, но повыше меня, пожалуй, будет, если разогнется. А во мне все-таки без трех сантиметров два метра будет. Мускулистая, зараза, аж круглая от перевивавших тело, словно жгуты, мышц. А главное – башка. Вернее, даже не сама башка, а вытянутые вперед челюсти и пасть. Блин, да там зубищи, как у аллигатора какого-нибудь. Такой «чавкой» человека пополам перекусить за пару приемов можно. А пальцы рук (или все-таки лап?) заканчиваются здоровенными, явно неубирающимися когтями. Бр-р-р, твою мать, меня аж передернуло, стоило подумать, что эта вот «зверушка» могла с нами сделать, если б я ее вовремя не заметил.
– Внимание всем! На связи Алтай-11. Из машин и носа не высовывать, двери в бронекапсулы изнутри задраить и ждать дальнейших указаний.
– Борис, что там у вас? – откликнулся оставшийся за старшего Мельников.
– Полная задница, – коротко, но емко ответил я. – Но мы в безопасности. Теперь нужно, чтобы и вы тоже были… Все ясно?!
– Понял тебя, Алтай-11.
– Ну вот и отлично. Конец связи.
Так, теперь займемся нашим найденышем.
– Ты кто, боец? – смотрю я в перепуганные глаза солдатика. – Андрюх, да убери ты свой пистолет! Автомат его пока забери и хватит. А то он от полноты чувствей сейчас обхезается. А нам потом это сидеть и нюхать. Повторяю вопрос. Ты кто?
– Се-сережа, – лепечет он в ответ.
Твою ж душу, зашибись он ответил… Мне все сразу стало понятно. Кстати, зато выяснилось, почему мы до него докричаться так и не смогли. Солдат этот, похоже, из экипажа «бардака». И шлемофон танковый у него имеется. Только он его с головы давно стянул, и тот, словно капюшон, теперь за спиной висит. А вот ларингофоны на шее затянуты, и сам шлем к ТПУ подключен. Так что бойчишка просто с перепугу бормотал что-то, а радиостанция исполнительно его мольбы в эфир гнала.
– Очухайся, боец! Фамилия, звание, должность?! По уставу отвечай!!!
– Рядовой Еремин, механик-водитель второго взвода первой мотострелковой роты, войсковая часть 3792, внутренние войска.
Ну слава богу, кажется начал в себя приходить наш Сережа.
– Что тут произошло, рядовой?
Тьфу, блин, опять поплыл! Видимо, мой вопрос его вспомнить заставил. Губы солдатика затряслись, лицо скривилось, сразу видно – вот-вот заплачет.
– А ну отставить! Ты мужик или баба сопливая?! Отвечать по уставу, кому сказано!!!
– Есть по уставу, – всхлипывает тот, но собраться уже не может и начинает бессвязно бормотать: – Мы с Витькой на «броне» сидели, дежурили, а остальные… А тут оно сверху как скакнет… Витьку свалило и с ним на землю… А ведь могло и меня… Я – внутрь и закрылся… А они стреляли… И так кричали… Мне даже тут слышно было…
Под конец своего бессвязного монолога рядовой совсем скис, закрыл лицо руками и уткнулся им в колени. Плечи его затряслись. Все. От него мы прямо сейчас, похоже, уже ничего не добьемся. Хотя лично мне уже и так все понятно, кроме того, что это за погань такая и что нам теперь делать.