Это моя земля!
Шрифт:
– Во-о-от… – одобрительно протянул Пак. – А у многих ли штатских в нашем Центре на руках оружие есть?
Судя по выражению лица, сержант на эту тему раньше даже не задумывался.
– Да которые с оружием были – почти все разъехались давно. Остались только те, у кого ничего нету. А зачем им оно вообще? Они и пользоваться не умеют толком. Начудят еще чего. Да и это… мы ж есть.
– Все верно, – кивнул Пак. – Вооруженных на базе мало. Те, что сразу с оружием были или потом в Мытищах у армейцев его получили, – те почти сразу двинули сами свою жизнь обустраивать. Им сидеть и чьей-то милости ждать, походу, характер не позволял. Остались только безоружные и не шибко решительные. Да, охрана у них, вернее, не у них, а у Центра, есть. Только что за охрана? Ты многих из тех,
– Ну, не сказать, что многих, но кое-кого – вполне, в одном УВД служили…
– И как они тебе в основном?
Тут Данька всерьез задумался, явно не зная, что ответить. Зато почти не колебался с ответом Чугаев.
– Да никак. Амебы по большей части. По службе – нулевые, никчемные. Только и умели, что начальникам гузло зализывать. Понятно, не все, есть и нормальные, правильные. Тот же Доронин из БЭПа или Семенкин из «уголовки». Но мало таких. Почти все нормальные в первые дни легли, когда ни информации толком не было, ни знаний… А эти тогда вперед не лезли, вот и уцелели. Да они, кстати, и сейчас-то в герои не рвутся. Когда кто-то из них с нами за периметр выбирался?
Сержантам ответить явно нечего. Но они под таким углом ситуацию даже и не рассматривали, по ошарашенным лицам видно… Эх, молодежь…
– Погоди, Володь, а мы что же? – с обидой в голосе протянул молчавший все это время Лешка.
– Ага, и мы, – согласился Чугаев. – И ко мне самые гнилые из аморфных уже начали подкатывать с задушевными беседами о планах на будущее. Думаю, еще чуть-чуть – и к вам подойдут каким-нибудь теплым вечером. А вот на месте нашего азиатского соратника я бы теперь в одиночку гулять поостерегся. Есть мнение, что еще немного – и может с тобой, Юрок, приключиться внезапный несчастный случай на производстве. Не тому кошаку ты яйца прищемил, не тому…
– Вы чего, мужики, серьезно?
Глаза у обоих сержантов, что Лешки, что Данилы, округлились, будто у совят.
– Никаких шуток, – грустно усмехнулся Пак. – Мое мнение полностью с Володиным совпадает. Разве что времени я себе даю чутка побольше. Полагаю, еще неделю-полторы меня трогать не будут: не все «вкусные» склады я показал. А вот потом – да, или ногу случайно подверну и мертвяку на зуб попаду, или по неосторожности в голову себе при чистке пистолета выстрелю. Трижды…
– Так, погодите! – Совсем уже ошалевший от внезапно свалившейся на голову информации Лешка затряс головой. – И что, вы по этому поводу вообще ничего делать не собираетесь?
– С чего бы «не собираемся»? – улыбнулся Чугаев. – Еще как собираемся. И уже делаем. Причем прямо сейчас делаем…
– А-а-а… – сообразил Данила.
– Ага, – передразнил его Пак. – Учтите оба: никакого пулемета и патронов – не было. И на квартиру эту мы не заезжали – на складах были, смотрели, что там и как. И, кстати, эта квартира не последняя. Все ясно?
– Не-а, – замотал головой Данька.
– Чего тебе не ясно? – вздохнул Чугаев.
– Да про какую такую квартиру мы вообще сейчас разговариваем? – с невинными глазами выдал сержант.
г. Пересвет, жилой дом на ул. Парковая – база подмосковного ОМОНа,
7 апреля, суббота, утро
– Где этот блохастый пуфик?! – От рева нашего Миши задрожали, кажется, даже бетонные плиты потолка. Вернее, нет: все было немного не так. Сначала по коридору мимо кухни, на которой я только было собрался попить чайку, топоча лапами, будто «эскадрон гусар летучих» (странно, он же, зараза, должен быть бесшумным подстерегающим хищником), пронесся серым взъерошенным комком шерсти наш до сих пор безымянный «опоссум». Следом за ним, рыча, будто разъяренный гризли, мчался, потрясая своими блатными «Коркоранами», отдыхавший у нас со вчерашнего вечера Миша. Та-а-ак, походу, «началось в колхозе утро»… Пригласили, называется, боевого товарища немного отдохнуть по-человечески…
Михаила командир Отряда назначил старшим разведывательной группы – той, что всю прошлую неделю обшаривала окрестности Сергиева Посада в поисках базы бандитов, часть которых мы так удачно помножили на ноль в прошлую субботу в Осинниках. Каково это – целую неделю нарезать круги по забитому ожившими и сильно оголодавшими покойниками городу – даже представлять себе не хочу. Я на машине через него один раз проехал, и то чуть в глубокую депрессию пополам с черной меланхолией не впал. А эти демоны бесстрашные – несколько дней подряд там дневали и ночевали. Да при этом большую часть времени – пешим порядком (много ли можно разглядеть из машины?) Опять же скрытности, если ты на колесах, получается, практически никакой. И вот вчера под вечер они вернулись: черные от недосыпа, заросшие щетиной, с осунувшимися лицами и запавшими щеками… Но в полном составе и выполнив задачу. Всех парней, едва они вывалились гурьбой из кабинета Львова, разобрала по домам родня, которая, понятное дело, испереживалась за эти дни донельзя. В общем, растащили всех «до дому, до хаты» мгновенно. А Миша – он, вроде меня, холостяк – перекати-поле. Родители – где-то далеко, ни женой, ни даже постоянной подругой так и не обзавелся, квартира – съемная, тоже где-то на окраине Посада… Короче, кроме пустого кубрика, некуда идти парню…
Ну и решили мы с Андреями пригласить его к нам: нормально помыться, поесть домашнего и по-человечески выспаться на «гражданской» кровати, а не на провисшей панцирной сетке казарменной койки…
А, стоп, я же совсем забыл рассказать! Да, теперь есть уже это самое «к нам». Отцы-командиры покумекали и решили, что во всех домах, которые стали теперь частью почти уже законченной стены вокруг Пересвета, на двух нижних этажах разумно будет расселить гарнизон. А на плоских крышах многоэтажных домов организовать круглосуточные сменные караулы. Чтоб не нужно было бежать в случае угрозы через половину города. Как мне кажется – вполне разумная мысль. Одно дело – ломиться куда-то бешеным бизоном, прикидывая, успеешь ли ты к месту прорыва, или тебя еще на подходе нападающие плотным огнем встретят, и совсем другое – вскочить с дивана по сигналу тревоги, загодя поданному часовым (а на крыше девятиэтажного дома тот, как Машенька из сказки: «Высоко сижу, далеко гляжу»), подхватить лежащий рядом автомат и встать к бойнице, прорубленной в толстом стальном листе, прикрывающем окно снаружи. Совершенно иное время занятия позиций получается.
Пришлось, правда, Бате немного попотеть, уговаривая на переезд жильцов тех самых квартир, в которых мы сейчас разместились. Обошлось, к счастью, без серьезных проблем: я же говорил уже – народ в Пересвете живет по большей части не просто адекватный, а еще и некоторое отношение к военно-космическим силам имеющий. Плюс – весьма не глупый. Быстро сообразив, что оставаться жить в квартире, которая в любой момент может превратиться в крепостной бастион, – мысль не самая удачная, граждане согласились в конце концов на переезд в дома, расположенные в глубине охраняемого периметра. Бойцы гарнизона, наоборот, въезжали в квартиры, превращенные в ДОТы, вместе с семьями: пока все нормально – обычные квартиры, разве что солнечный свет в серьезном дефиците. Если начнутся проблемы – эвакуироваться с первого, максимум второго этажа – дело недолгое: детей в охапку похватали – и дай бог ноги. Не те сейчас времена, чтобы за шмотки переживать. Живы будем – новое привезем откуда-нибудь.
Врать не буду: равноценного обмена не получилось почти ни у кого. Но это в основном из-за переехавшей в Пересвет в полном составе Софринской бригады и шедшего к ней «в нагрузку» лагеря беженцев. Впрочем, совсем уж кошмарных коммуналок, в духе тех, что с таким смаком описывали Зощенко или Ильф в компании с Петровым, к счастью, не появилось. Самые суровые (и самые частые) варианты – две большие семьи в квартире-«трешке» или две маленькие в «двушке». Тоже далеко не сахар, но и в очереди в душ полтора-два часа не стоять… Опять же, командир клятвенно пообещал, что после окончательной зачистки Краснозаводска всех подселенцев перевезут туда. Вот чего-чего, а пустого жилья теперь там много. Осталось только мертвяков из тех квартир выбить и более-менее в порядок их привести: проветрить, отмыть, подкрасить…