Это называется зарей
Шрифт:
— Я могу подавать? — раздался рядом с ним металлический голос Дельфины.
— Да, пожалуйста, — торопливо ответил Валерио.
Он перечитал последние две строчки. «Скорее напиши мне длинное письмо. Для меня каждая уходящая минута принадлежит тебе…»
— Бедная девочка, — подумал он.
«Я никогда не приставала к тебе с планами моего отца, мне везде хорошо, только бы быть рядом с тобой. Но думаю, отец прав. Тебе не следует больше прозябать в этом захолустье. Нельзя же всю жизнь оставаться сельским врачом. Ты достоин большего…»
— Обед на столе, — сказала Дельфина.
— Иду.
«Отец нашел великолепную квартиру на виа Кьяйа, напротив Аквариума. Он должен дать
— Хорошие новости от госпожи? — спросила Дельфина с холодной вежливостью.
— Прекрасные.
— Она скоро вернется?
— Да, скоро. Никто не приходил?
— Приходил инспектор Фазаро. За бумагой, которую вы оставили на его имя.
— Он сам приходил?
— Да, сам.
— Вот как! Отлично.
Дельфина ушла на кухню. «Было бы чудесно, дорогой, если бы ты согласился». И снова откуда-то из глубины возникло то самое ощущение беспокойства, которое приводило его в смятение. Над свинцовым морем собирались смертоносные тучи, несущие гибель, а он, Валерио, был пленником на одиноком, затерянном корабле.
Он сел за стол, терзаясь фразой Анджелы: «Было бы чудесно, дорогой, если бы ты согласился!» Он обдумывал ее и так, и эдак. А почему бы, собственно, ему и в самом деле не переехать в Неаполь? Если Клара, со своей стороны, согласится поехать туда, все еще может уладиться! В таком городе, как Неаполь, легче вести более свободный образ жизни!
При мысли, что он отыскал правильное решение, у него отлегло от сердца. В Салине пришлось бы прятаться, вечно чего-то бояться. Наверняка не один Фазаро в курсе… Когда-нибудь Анджела тоже все узнает. Оставалось выяснить мнение Клары. Поедет ли она в Неаполь? Ах, он пойдет и поговорит с нею, не дожидаясь ночи! Продолжая есть, он позволил воображению увлечь его на этот путь, причем все препятствия расступались с поразительной легкостью и в конце, подобно распускающемуся цветку, сияло счастье. Он чуть не задохнулся от волнения: «У нас с Кларой может быть ребенок». В этот момент появилась Дельфина и сказала, что его спрашивает какая-то женщина.
— Пообедать спокойно нельзя, — проворчал он. Но все-таки встал, бросив салфетку на стул.
Это пришла Камелия Линарди. Он ее знал. Она была замужем за каменщиком. И жила со свекровью, которая служила для нее козлом отпущения. Камелия била ее, заставляла работать как вьючную скотину, а спать отправляла на чердак. Ее муж, вечно пьяный, никогда не вмешивался.
— Что случилось? — спросил Валерио.
— Это не со мной. А с Роберто, — сказала Камелия; у нее было лицо волчицы и густая черная шевелюра.
— Так в чем дело?
— Вот уже несколько дней его рвет, доктор. Все чаще и чаще. Он совсем ослаб и сегодня утром не смог подняться и не пошел на стройку. Его непрерывно рвет.
— Кровью?
— Да.
— Вы по-прежнему живете на Красном мысу?
— Да. Сегодня утром он не смог встать. Весь побелел и обмяк.
— А если бы он смог пойти сегодня утром на стройку, тогда бы вы за мной не пришли?
— Э-э! Кто его знает, — ответила она, не поняв едкой иронии вопроса.
— Я скоро зайду к нему.
— Это последний дом направо.
— Хорошо.
Она еще что-то хотела ему сказать.
— В чем дело? — в сердцах спросил Валерио.
— Боюсь, что это моя свекровь.
— Что?
— Моя свекровь… Боюсь, что это она.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что эта гнусная старуха, возможно, хотела отравить его.
— Своего сына? Отравлять собственного сына?
— Да. Этого пьянчугу! Она, должно быть, отравила
— Разберемся, — проворчал Валерио. — До скорой встречи.
Проводив ее до двери, он заметил Дельфину, которая подслушивала разговор и незаметно проскользнула на кухню.
Он снова сел за стол. Тут зазвонил телефон. Выругавшись, он снял трубку. Его требовал инженер с шахты. Опрокинулась клеть, которая поднимала рабочих. Трое из них ранены. Его срочно просили приехать.
— Выезжаю! — ответил он.
— Но вы не доели ваш обед! — воскликнула возмущенная Дельфина.
Ничего ей не ответив, Валерио заглянул в кабинет, торопливо схватил свою сумку и вышел.
Когда он заводил машину, в работе мотора послышались перебои, и ему почудилось, будто это его сердце вот-вот остановится. Он медленно пересек площадь. Довольно плотная толпа все еще окружала красочные лотки торговцев рыбой, овощами и галантереей.
Ребятишки, просившие милостыню, особенно осаждали женщин. Наконец, Валерио удалось выбраться из толпы и, свернув с виа Реджина-Элена, двинуться в сторону холмов.
Ехал он быстро, но это не мешало ему думать о малышке Лидии, о Роберто. Кроме того, ему еще предстояло навестить трех больных. Тележка, тащившаяся посреди дороги, заставила его притормозить; он пришел в ярость. Проезжая мимо, он обругал селянина по-сардински. В вышине, искрящейся солнечным светом, парил орел. «Я так и не написал Анджеле», — подумал Валерио. Но он обязательно напишет ей, вот только переговорит с Кларой. Если Клара согласится последовать за ним в Неаполь, все будет просто, препятствия исчезнут. Гора цвета ржавчины уже вставала перед ним, бесплодная, с видевшимися кое-где красноватыми завалами и чахлыми кустиками. А тут еще этот Сандро, который собирается выкинуть номер. В конце концов, он и в самом деле может сделать какую-нибудь глупость. Неужели нельзя жить счастливо, если так или иначе все равно суждено умереть? Сандро наверняка сделает глупость. «Напрасно я разозлил Гордзоне». Виски словно обручем сжимало. Что-то в нем задыхалось, как в моторе. Он увидел мужчин, стоявших на вершине склона и глядевших на него, черных, неподвижно застывших мужчин, силуэты которых четко вырисовывались на фоне потрескавшихся скал.
Около восьми часов вечера пошел дождь. Его капли сверкали в ярком свете фар, и Валерио включил дворники.
Сворачивая за угол «Палермо», он сбавил скорость. И успел заметить инспектора Фазаро, который играл в бильярд, даже не сняв своего элегантного бежевого плаща и серой фетровой шляпы. Но вот, наконец, и гараж. Поставив машину на место, выключив мотор и фары, он какое-то время сидел, не отнимая рук от руля и оглядываясь по сторонам, словно погружаясь в иной мир. «Benzina Mobilgas, superiore, socony Vacuum italiana…» [13] Валерио вздохнул. Он возвращался из долгого, долгого путешествия и чувствовал себя усталым, ощущая в то же время смутную радость оттого, что очутился, наконец, дома один и отрезан теперь от всего мира. Зевнув, он провел ладонью по глазам. В сознании его теснилась вереница лиц: раненые шахтеры, такие бледные на фоне узких, жестких подушек санчасти; самоубийца из приюта; малышка Лидия… «Он сделал мне больно! О, он сделал мне так больно…» Роберто и его жена-волчица, упрямо твердившая: «Она отравила его, доктор! Клянусь, она его отравила!»А тут еще Сандро.
13
Реклама автозаправочных фирм.