Это не измена
Шрифт:
— Алиса тебя действительно любит, — неожиданно тихо говорит мэр, и я невольно смотрю на его профиль — он лишь вдаль, — Знаю, что ты ее нет. Возможно, она тебя даже раздражает, но в конце концов, Олежа, она не худший вариант. Ты в этом очень скоро убедишься. Не обижай ее…
— Или вы обидите меня?
— Просто не обижай ее. Я тебе доверяю.
А я тебя ненавижу. Не успеваю сказать этого, так как Степан Андреевич уходит, а я так и остаюсь стоять, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Вдали шумит музыка и, черт возьми, как же я мечтал о свадьбе когда-то, и как же сейчас мне все это претит.
Потому
Ее нет.
Вытаскиваю телефон из кармана и ищу знакомый до боли номер: Алена меня везде заблокировала, ну и плевать. Я это заслужил, знаю, я заслужил даже больше, но…я просто хочу это сделать, поэтому нажимаю на ее имя и подношу трубку к уху. Ожидаю уже знакомого голоса оператора, который пошлет меня на три веселых буквы вместо нее, но неожиданно пробиваюсь.
Гудок-гудок-гудок. И наконец ее тихий голос:
— Да?
Молчу. Я не знаю, что мне сказать. Голос пропадает вовсе, глаза щиплет, а сердце дико-дико стучит в груди — она мне ответила. Она. Взяла. Трубку.
— Поздравляю со свадьбой, — глухо отзывается опять, и я тут же выпаливаю.
— Если бы ты знала, как я жалею, что это не ты…
Черт. Что я делаю? Она, может быть, совсем обо мне забыла, а я снова и снова появляюсь, делаю ей больно — слышу ведь, как дыхание участилось, скорее всего и слезы сейчас вот-вот сорвутся с глаз, поэтому жмурюсь.
— Как твой диплом?
— Я вчера защитилась.
— Поздравляю, мал…Поздравляю. Прости. Прости, что побеспокоил.
— Я улетаю завтра в Германию. Мне предложили место.
— Правильно это…
— Правда?
Нет, маленькая, неправильно. Нет здесь ничего правильного, но ты этого хотела, и ты этого достойна. Вперед к новым победам, а я…я тут останусь и никогда тебя не забуду.
— Да. Успехов тебе, Алена. Живи и будь счастлива, я тебя больше не побеспокою. Прощай.
Рушит меня этот разговор до основания, поэтому я спешу его закончить — хватит терзать и ее, и себя. Просто хватит. Она достойна большего, чем я.
— Олег?
Слышу тихий голос своего обречения и поворачиваюсь. На пороге стоит Алиса. Ее пышное, блестящее платье даже в темноте будто светится, да и она светится. Счастлива. Глаза ее большие — счастливые, улыбка, которой сейчас как бы и нет, все равно присутствует. Алиса по-настоящему счастлива, и я этому стараюсь улыбнуться.
— Привет.
— Я тебя потеряла…
— Прости, — вытираю лицо, — Я должен был кое с чем разобраться.
— Если я мешаю, могу уйти и…
— Ты не мешаешь.
Она мнется на пороге еще, но потом делает ко мне шаг, шурша подолом. Улыбается. Потом осматривается и слегка краснеет.
— Тут такой беспорядок…
— Нестрашно.
— Ты разобрался со своими проблемами?
— С чего ты взяла, что я говорю о проблемах?
— Ты какой-то очень печальный просто…
— Отец звонил, — вру, чтобы пресечь дальнейшие обсуждения и выходит.
Что в Алисе хорошо — она очень тактична. Опускает глаза и пару раз кивает, а я все. Я больше говорить ни о чем не хочу, поэтому предлагаю единственное, что приходит мне в голову:
— Давай сбежим?
Глава 7
Два года спустя; Олег
Я вхожу в нее быстро, не жалея, откинув голову назад. За последние два года
— Олег, мне больно…
— Заткнись, — хрипло рычу, шлепаю по упругой заднице и ускоряюсь.
Твою мать. Просто закрой свой сранный рот. Единственное, что в тебе хорошо — красивая. Алиса за два года хуже не стала, лучше только. Это объективно. Я реагирую, как мужчина, потому что невозможно на ее задницу не реагировать, но мне все также плевать, если не хуже. Честно? Она меня так заколебала, что порой я хочу уйти, куда глаза глядят, и не возвращаться — не могу. Семья. Я все-таки ее глава, и сейчас речь про мать и брата, а не про Алису. Она мне так и не стала ближе, да и шутка ли? Как она может быть ближе, если слушать весь ее треп и терпеть ее двуличие порой просто невозможно?
Она ведь врет, когда говорит, что ей больно — хорошо ей. Просто в ее парадигму мира не укладывается, что такой секс может так вставлять. Она все еще живет где-то в своем мире, пребывает в розовом, пуховом замке на несколько уровней выше земли. Все должно быть, как в сказке: принц галантный, на столе накрыто по правилам и с лучшим фарфором, белье постельное только светлое! И секс только нежный. Ан нет, милая, тут ты мне указывать не будешь.
Ускоряюсь, двигаю бедрами резче, а сам смотрю, как она выгибается. Спина у нее красивая, позвоночник ровный, а сейчас, как змея. Ты и есть змея, Алиса, которая всю жизнь мне отравила…
Хватаю ее за волосы и тяну на себя. Она послушно следует, деваться то некуда, прижимается ко мне, сама за бедра хватается и еле дышит — знаю, девочка, знаю. Сейчас я снова сломаю твои представления о том «как должно быть». Ничего, потерпишь.
Сжимаю ее грудь. Алисе это нравится. Она отрицает, сразу хватается за мое запястье, но я сдавливаю остро-стоящий сосок сильнее, и она стонет, а через миг сдается окончательно. Так, господа, принцесса понимает, что не такая она и хорошая. Да, именно так это и бывает — Алиса начинает дышать чаще, а потом взрывается. Ее мелко потряхивает, изнутри меня сжимает, и нет, она не притворяется. Она просто не смогла больше сдерживаться, и я уже не вижу смысла. Кончаю следом, а потом мы валимся на постель. Вообще забавно. Почти каждый наш секс — это своего рода игра. Она притворяется монашкой, а я ее страшный дьявол, который абсолютно безжалостно ее порочит. И да, я снова выиграл.
Нирвана. Нет, меня все устраивает, это факт. В постеле у нас проблем нет, да и кому не понравится? Алиса слишком красива, но, жаль, на этом все. Кукла она, я ее так и называю. Девчонка думает, что это мило, потому что понять не может, осознать отказывается, что это действительно значит. Да и плевать. Свою часть договора я выполнил. Как только она кладет руку мне на грудь и придвигается ближе — я встаю и иду в душ, а сам про себя один и тот же вопрос каждый раз задаю: когда же ты поймешь наконец, что плевать мне на тебя?!