Это не измена
Шрифт:
Он не мог так поступить.
Я повторяю, как мантру, пока быстро хлюпаю до его кабинета, но вдруг замираю. Сегодня у меня день такой, наверно. Я всех ловлю на горячем, потому что из-за большой, двухстворчатой двери доносятся совсем не невинные звуки. Стоны. Это стоны. Боже, как мерзость! Никогда не думала, что родители этим еще занимаются…
— Оля…Оля…
Сердце уходит в пятки, а возвращается резким, еще одним больным ударом, когда ему отвечает моя лучшая подруга.
— Степа…сильнее! Да! Да!
Нет. Не может быть. Пячусь назад, мотая головой. Мой мир сошел с еще одной
Олег
Я не ищу ее по дворам и паркам — в этом смысла ноль. Знаю, куда она пойдет — к папочке своему. Поэтому выжимаю газ и мчу к мэрии. Степан Андреевич по долгу зависает именно там сейчас, готовится к переходу на более высокий пост? Я без понятия, если честно. В его дела стараюсь не лезть, он мне отвечает взаимностью. У нас такой…знаете, тихий, взаимный игнор. Я делаю вид, что не хочу размозжить ему башку, он, что не считает меня кем-то вроде проститутки по вызову. Все почти честно, а я оказался прав.
Когда торможу у здания, Алиса взбегает по ступенькам наверх. Ну вот и все. Сейчас она ему расскажет в красках обо всем, и, если честно, я не чувствую ничего. Облегчение только если. Да, скорее всего его. Будто мне с шеи упала здоровенная цепь — карты раскрыты.
За ней идти — не пойду. Решаю, что буду ждать Алису и ее конченного папашу в машине, а пока подготовлюсь к обязательной тираде от мэра. Нравоучений будет тьма тьмущая, знаю, и все это мне снова придется проглотить и не подавиться. Ну и плевать. Единственное, что на меня сейчас действительно давит — это Алиса.
Она выходит достаточно быстро и выходит одна. Ее вид такой потерянный, что у меня сердце сжимается — черт, куда же ты полезла, девочка? Что он ей сказал? Очевидно, что что-то сказал. Не из-за меня она такая. Точнее не только из-за меня.
Алиса вдруг присаживается на ступеньку, сжимает себя руками и упирает взгляд в серую плитку. Дождь продолжает долбить ее безжалостно сверху, но она будто и не замечает вовсе. Твою мать.
Я выхожу на улицу и решительно иду к ней. Пусть я гандон, но не позволю ей сидеть здесь, как собаке. Только вот когда до нее остается всего пара шагов, неожиданно скорость то свою сбавляю. Мне все еще нечего ей сказать. Я все еще не знаю, как теперь себя вести. Мне все еще дико сложно на нее смотреть. Не представляю, что сейчас происходит в ее голове, но я взрослый. Я взял на себя ответственность. Я должен.
— Алиса, пойдем, — накидываю ей на плечи свою куртку, поднимаю на ноги.
Она встает. Она идет. Как кукла. Та самая кукла, которой я ее считал все это время — безвольная и пустая. Но она ведь не такая и такой никогда не была…Алиса до краев наполнена жизнью, по крайней мере та Алиса, которую я знаю. Сейчас ее нет. Мы заходим в нашу квартиру, а она как зомби поворачивает в сторону нашей спальни. Ни слова не сказала. Ни звука не издала — и это по-настоящему пугающе выглядит. Я надеюсь, что может быть удасться ее расшевелить? Раздеваюсь, но сразу поднимаю глаза — Алиса выходит из спальни с серым пледом и подушкой, которую тянет за собой в гостиную. Дверь она тоже закрывает плотно — я остаюсь один с четким понимаем, что вот он тот момент. Я так долго
* * *
Я не спал всю ночь. Сидя под дверью, как пес, выброшенный на улицу, слушал, что происходит в комнате. Если честно, то я жутко боялся, что она сделает какую-нибудь глупости, но кроме тихих всхлипов ничего больше не было. Алиса заснула достаточно быстро. Наверно стресс? Слышал, что если человека что-то сильно потрясет, это состояния эмоциональных качелей непременно уронит на дно глубокой ямы после. Не сомневаюсь, что она именно там сейчас и находится. Из-за меня. Твою мать. Я себя ненавижу всеми фибрами души за это. Уверен, что Алиса меня действительно видеть не хочет, но решаю зайти и проверить девчонку. На всякий случай. Интуитивно что ли.
В темноте ее почти не видно. Алиса лежит на диване, свернувшись в калачик, сверху серый плед. Она такая маленькая…Я присаживаюсь на край и долго смотрю на нее — вся сжалась даже во сне. Прости меня, девочка, правда. Я не хотел, чтобы ты все узнала, но я не мог держаться от нее подальше. Просто не мог. Надеюсь, что когда-нибудь ты снова полюбишь и поймешь это чувство, когда ты не можешь расстаться с кем-то, и очень надеюсь, что тебе не придется. Ты заслуживаешь всего только самого лучшего.
Провожу по ее голове, но тут же хмурюсь. Алиса — кипяток. Твою мать! Вот я идиот. Она же все еще в той самой одежде! И столько провела под дождем…У Алисы слабый иммунитет, она заболеть может от каждого дуновения ветра! Я приближаюсь, чтобы убедиться — она просто горит! Твою мать!
Резко встаю и врубаю свет, Алиса только ежится. Помню, что аптечка у нас в нижнем ящике тумбы под телевизор, и не ошибаюсь. Достаю, нахожу градусник и возвращаюсь к ней.
— Алис, у тебя температура, нужно померить.
Что-то мямлит нечленораздельное, и я вздыхаю. Аккуратно снимаю с нее кофту, которая высохла вроде, а все равно влажная. Откидываю ее на пол. На ней только тоненькая футболочка, которая точно также мокрая и липнет к телу. Снимаю и ее. Затем бюстгальтер — она не сопротивляется вообще, только тянется ко мне ближе.
— Алиса, малышка, тебе нужно помереть температуру.
— Хорошо…
Отлично, девочка, придерживай градусник рукой, а я пока сниму твои штаны. Когда я раздеваю ее полностью, тело пробирает дрожь, что меня в свою очередь дико пугает. Я теряюсь, но лишь на мгновение, не даю панике застилать глаза. Встаю за ее пижамой, а когда возвращаюсь, градусник противно пищит.
39.4.
— Твою мать!
Вот теперь меня накрывает настоящая паника. Я быстро беру ее на руки и несу в спальню, потом хватаю телефон.
— Мам! Что нужно делать при очень высокой температуре?!
— Ты заболел? — голос сонный, но моментально будто в кучу собранный ее владелицей — и это достойно уважение.
Я так, наверно, никогда не смогу.
— Не я, мам. Алиса. У нее температура 39.4!
— Олег!
Боюсь на миг, что она скажет: какого хрена ты мне звонишь из-за этой девчонки?! Но мама удивляет.