Это (не) твой ребенок
Шрифт:
— Угу. Я тоже скоро встану, — а у самой глаза еще спят. Вставать совсем не хочется. Так приятно поваляться утром в постели.
Объяснение с Ольгой было бурным.
Павел, обуреваемый гневом, безотрывно давил на звонок. Пинок в дверь красноречиво подчеркивал его состояние.
Ольга долго не открывала. За дверью слышны были негромкие голоса, шум передвижений по комнате. Нетерпение Павла зашкаливало.
Наконец, дверь открыла заспанная и опухшая от пьянки бывшая.
— Ты чего приперся в такую рань?
—
— Ты откуда сорвался? — откровенный зевок взбесил Красницкого. Рука его поднялась, но он сдержался.
— Прекрати звонить Марине! — бросил зло и угрожающе.
— Нет, у тебя определенно крыша поехала! Какой Марине? Куда звонить? — Ольга прикрыла дверь. — Не шуми, соседей разбудишь, — за ее спиной Павел увидел растерявшегося парня, который поспешно натягивал джинсы.
— Не притворяйся! Это ведь ты нашептываешь Марине по телефону гадости. И что тебе неймется? Еще один звонок, и я лишу тебя ежемесячного пособия. Пусть тебя содержат твои кобели!
— Паша, да уймись ты. Объясни, в чем дело, — Ольга и в самом деле ничего не понимала. Павел коротко объяснил ей суть своего визита.
— Хочешь сказать, что это не ты? — он жестко сжал ее запястье. Глаза горели злостью. Казалось, еще мгновение, и он ударит ее.
Ольга резко отдернула руку:
— Я и думать о тебе забыла. Главное, чтоб денежки поступали вовремя. А если тебе кто-то названивает, так поройся в своей черепушке. Может, и вспомнишь, кого из женщин обидел. Ахаха! Марик, сделай нам кофе, зайчик.
Павел смотрел на бывшую: опухшее лицо, мешки под глазами, странный румянец с синеватыми прожилками — все говорило о дружбе с зеленым змием. «Как странно, — подумал он, — ведь когда-то я был влюблен в эту женщину». Ему вдруг стало жаль ее.
— Так ты не стой у порога. Заходи, кофейку выпьем, поговорим спокойно.
— Ольга, это точно не ты звонила Марине? — вопрос был излишним. Павел уже был уверен, что это не она.
— Паша, ну что ты? Какой мне резон? Я ведь понимаю, что тебя злить не стоит, — она хохотнула, сопровождая свой наглый смешок откровенным движением пальцев, подчеркивающих свою финансовую зависимость от бывшего мужа. — Я хорошая девочка и держу свое обещание не лезть в твою жизнь. А ты уж подумай, кому твоя женушка мешает жить. — И опять этот противный смешок, провоцирующий желание удушить ее.
— Короче, ты меня поняла. Если это твои штучки… мало не покажется, — Павел рывком открыл дверь.
Спускаясь по лестнице, он терзался мыслью о том, кто же все-таки звонил Марине. То, что Ольга здесь не при чем, он уже понял.
— Но тогда кто?
Этот вопрос продолжал мучить его весь день. Он злился на себя за свое бессилие что-либо предпринять. И тревожился за Марину — каково ей было постоянно думать о том, что он мог быть ей неверен.
Борис, зайдя в кабинет
— Дома что-то?
— Даже не знаю, как сказать.
— Говори, как есть.
— Хотел поговорить с Мариной о Кате, а вышло черт знает что.
— Вы поссорились? Из-за нас?
— И не поссорились, и не вы тому причиной. Оказывается, Маришу донимает звонками какая-то женщина, намекая на близость со мной.
— И?
— Думал, Ольга. Вот ездил разбираться. Вроде бы не она.
— Вроде бы, или не она?
— Нет, той не до нас. Борис, что мне делать? Ведь ей нельзя волноваться. Я обязан это прекратить.
— Вот и прекрати!
— Но как? Телефон я отключил. Но боюсь — вдруг она пойдет на более решительные меры. Ты же знаешь Маняшу, она такая впечатлительная. — Павел с надеждой посмотрел на Егорова.
— Можно подключить нашу службу безопасности. Пусть пробьют номерок. А по номеру и его хозяйку можно вычислить.
— Боря, ты гений! Как я не подумал. Это же так просто!
— Все гениальное просто… только не в моем случае, — Борис, ссутулившись вышел из кабинета.
Глядя ему вслед, Павел вспомнил, что так и не смог разговорить Марину и выяснить хоть что-нибудь о Кате.
Задерживаться на этой мысли не стал, помчался к оперативникам, в чьи обязанности входило предотвращение допуска к документам и сведениям, являющихся коммерческой тайной.
По дороге похвалил себя, что в свое время не стал рисковать и не воспротивился обязательному требованию иметь свою службу безопасности. Это оказалось не лишним не только для компании, но в данный момент и для него лично.
Увидев шефа в таком необычном состоянии, Зуев, начальник отдела, поспешил ему на встречу:
— Чем могу помочь?
— Можете… надеюсь. На мой домашний телефон стали поступать угрозы. Надо бы выяснить, откуда идут звонки. Желательно и владельца аппарата.
— Без проблем. Займемся. Сделаем.
— Давайте запишу мой номер.
— Обижаете, Павел Трофимович.
— Ну да, конечно, — Красницкий кивнул и вышел. За дверью он вздохнул свободно. — Так-то вот. Молодец Борис. А я растерялся, совсем голову потерял. Теперь только дождаться результата. А там уж… — он позвонил жене. Надо было убедиться, что у нее все хорошо.
В голосе Марины он уже не слышал тревоги. Значит, все нормально. Можно было спокойно заняться делами компании.
Красницкий вызвал секретаря и запросил обстановку. Зинаида Марковна, девушка лет двадцати восьми, исправно справлялась со своими обязанностями. Красницкий всецело доверял ей, зная, что в его отсутствие она скрупулезно ведет учет поступающей информации.
Надеясь на успех в выяснении личности озабоченной, как он решил, женщины, Павел выслушал доклад Зиночки, как называли ее в офисе, и погрузился в работу.