Это (не) ваша дочь, господин маг
Шрифт:
Золотая серьга в форме капли. Точно такая же, как на шеи Кери в виде подвески.
И снова эта музыка, дикие страстные поцелуи в темноте, гибкое тело в моих руках, я скольжу по её шее губами, тонкие пальцы впиваются в мои плечи, а я чувствую боль от настоящего, как шторм, желания. Дикого, необузданного. Глухие стоны и оглушающий взрыв удовольствия, который на время забирает у меня все силы, даёт возможность ускользнуть ей. Я приходил в себя, оставшись стоять, опираясь рукой о стену. Сбивчиво дыша, слышал, как сердце колотится
Возвращаюсь мыслями в комнату.
Серьга таинственно поблескивает в полумраке.
Сжимаю её в кулаке.
Или это не её?
Нет, ерунда какая-то, таких украшений полно, если это, конечно, не реликвия, которую можно проверить у ювелира.
На миг застопорился на этой мысли и медленно поднял взгляд, сталкиваясь со своим отражением в окне. Мокрые волосы скрывают в черноте глаз пляшущих бесов.
– Почему я раньше не догадался?
Спал я отвратительно. Проснувшись, не мог сразу подняться, давящая тяжесть в теле приковывала к постели. Сделав над собой усилие заставил себя встать. Сел в кровати.
– Чёрт, – сомкнул с силой веки, почувствовал, как закружилась голова. – Что за…
Откинул одеяло и спустил ноги, свесил голову. Широко зевнув, встал и побрёл в ванную комнату. Но даже холодный душ не помог взбодриться, голова разболелась ещё больше. Такой упадок сил мог быть только при контакте с тьмой.
Всё-таки не нужно было её вчера использовать, а выйти под ливень. Облачившись в костюм, поправил галстук, убедился, что выгляжу безупречно.
Не считая, конечно, головной боли и ноющего плеча, старая рана всегда давала о себе знать, когда соприкасался с тьмой, будь она неладна. Помассировав плечо, взял приготовленный футляр с серьгой и покинул замок.
До родительской усадьбы Толфурд ехать не далеко и всё же ненавижу поездки в машине или повозках – это так долго, утомительно и всегда навевает сон. По дороге заехал к знакомому известному, во всей столице, ювелиру.
– Добрый день господин Кан! Какая честь что пожаловали ко мне, – поклонился мужчина за пятьдесят в коричневом костюме в клеточку.
– Взгляни на это, – достаю футляр.
Ювелир заинтересованно открывает его и извлекает украшение.
– Сколько хотите за неё?
– С дуба рухнул. У меня достаточно денег чтобы сдавать золото. Проверь, может ли это изделие принадлежать к какой-нибудь коллекции.
Кьерс понимающе кивнул и, взяв окуляр, прошёл к столику, подставляя серьгу под свет лампы. Он долго её рассматривал. Я терпеливо выдохнул и скучающе начал осматривать застеклённые стеллажи, со сверкающими драгоценными камнями.
– Господин, украшение имеет характерную выточку из чистого розового золота.
Я насторожился.
– Можешь узнать кто делал это изделие и для кого?
Ювелир почесал низкий лоб с глубокими залысинами.
– Это будет трудно.
Положил на стол пачку денег.
– Этого достаточно?
Ювелир быстро закивал, будто я могу передумать. Потянулся, чтобы взять плату, я перехватил его руку.
– Когда мне прийти?
– Я постараюсь выяснить как можно быстрее, господин Кан, в ближайшие дни.
Я выпустил руку.
– Рад вашему визиту, господин Кан, – пролебезил Кьерс.
Звон колокольчика оповестил, что в ювелирную вошли две женщины. Они перестали разговаривать, когда заметили меня. Я, бросив взгляд на Кьерса, дал ему понять, что скоро вернусь.
Разворачиваюсь и направляюсь к двери, приветствуя дам почтительным кивком, не задерживаясь иду к двери, слышу хихиканье и обрывки слов.
– Какой мужчина?!
– Настоящий красавчик!
– Господин Кан не женат…
– Такого господина не так просто покорить…
Закатываю глаза. Слышу каждый раз одно и то же, с некоторого времени стали страшно злить подобные разговоры обо мне. Берусь за ручку и открываю дверь. Выхожу.
– Чёрт, – чертыхаюсь, когда наступаю в лужу, обрызгивая обувь.
Сажусь в машину.
– Вперёд, – командую водителю.
К счастью, я застал дома отца.
– Фоэрт, не ожидал тебя сегодня в гости, – отец приблизился, я протянул руку для пожатия и застыл, когда пятерня отца разлохматила мне волосы. – Рад тебя видеть.
– Да, и я рад, – убираю с глаз растрёпанные пряди. Похоже эту его привычку не искоренить.
– Проходи.
Мой отец, Хорбен Кан, глава судебного ордена Эферфолда. Правда сейчас он в отпуске. Проводил время дома, отменил все поездки на острова, куда так любила ездить мама. Неделю назад у неё прихватило сердце, и он вынужден был остаться с ней.
– Как мама? – спрашиваю, когда мы рассаживаемся по креслам.
– Уже лучше, лекари советовали ей больше покоя и отдыха. Сейчас она прилегла.
– Тогда не говори ей, что я приезжал, она расстроится.
– Разумеется.
Слуга принёс горячего чая, поклонившись, сразу удалился.
– Как тебе на новом месте, – поинтересовался отец, делая глоток. – Если нужна моя помощь – только скажи.
Я стиснул зубы и задумался, что ответить. Моё повышение, разумеется, принесло мне много преимуществ. Но то, с чем я сейчас работаю, вымотало меня до истощения. Отцу, конечно, сказать я этого не мог. Я и так много обязан ему, хоть и всегда старался обходится без его помощи.
– Всё нормально, я справляюсь, – заверил твёрдо.
– Хорошо.
– Отец, ты знал Гастора Ридвон?
Хорбен отставил чашку и сцепил пальцы в замок, он всегда так делал, когда собирался рассказывать долгую историю.
– Подробно не могу тебе о нём рассказать, Гастор всегда был не слишком открытым и публичной фигурой. А теперь он разорившийся банкир. Ридвон быстро рос во время руководства его отца Роу Ридвона и занял вершину. Но когда его сын взял в свои руки состояние, вскоре банк быстро рухнул. И вместо того, чтобы залечь на дно, Гастор пошёл не тем путём – погряз в долгах. Я слышал, что, если бы не наследство его дочери, которое оставил ей её дед, Роу Ридвон, они бы совсем разорились.