Это несерьёзно
Шрифт:
— Я хочу тебе кое-что показать, но боюсь, для тебя это будет слишком. Поэтому маюсь, — будто с трудом признается Демьян.
— Что-то случилось? — спрашиваю сипло.
Он все еще поглаживает мою ягодицу. В коридоре и лифте довольно прохладно, а его ладонь — горячая, он греет.
— Мы с тобой кое-что натворили, малышка. В ресторане напомни мне, ладно?
Киваю. В этот момент Демьян опускается на корточки, стягивая с меня стринги. Бросает взгляд снизу вверх, который бьет все рекорды по уровню эмоциональности.
—
Голова кругом, я переступаю, помогая себя раздеть.
От волнения, стыда и какого-то сладкого ужаса живот в тугой узел скручивает. Я поражена в самое сердце. Демьян засовывает мое белье в карман, когда поднимается.
В камеру больше не смотрю. Умереть легче. Мы выходим из лифта, я запахиваю полы пальто и прячу глаза: или в пол пялюсь, или на грудь Баженова. Пульс долбит. Кажется, весь персонал отеля: охрана, официанты, администраторы (да и гости тоже!) — дружно смотрел трансляцию и теперь таращится на меня.
Моя ладонь влажная, когда Демьян ее сжимает.
Садимся в такси, щеки все еще пылают, сердце продолжает заходиться.
— Я умру от стыда, — шепчу Баженову на ухо.
— Не сегодня, — отвечает. — Я соскучился по тебе за день. Хочу немного тебя разогреть.
— Я помню, как ты целовал, когда просыпался. В четыре утра.
— Разбудил? Блади хелл! Прости, я планировал это сделать аккуратно.
— Мне понравилось.
Пишу ему в телефоне и показываю экран:
«Только верни трусы».
Кривая улыбка украшает серьезное лицо.
— Потом.
— Что за детский сад? Прекрати, пожалуйста. Я тебя умоляю, Дёма. Мне… неловко.
Он достает их из кармана и накручивает на пальцы. Прямо при водителе! Подносит к губам, словно салфетку, чуть прикусывает. Разозлившись, отворачиваюсь к окну. Вряд ли водила понимает, что это за крошечный кусочек ткани, и бояться нечего, но я-то в курсе! И срываюсь на дрожь. Такие поступки и эмоции мне уже не по возрасту, но так сложилось, что я никогда не совершала ничего безумного, поэтому сейчас… просто не могу себе в них отказать.
Машина останавливается у ресторана, Демьян галантно помогает выйти на улицу, и мы идем ужинать, часто переглядываясь. Оба, кажется, немного возбуждены.
В ресторане красиво, это какое-то модное, битком набитое место. Нас провожают сначала к гардеробу, а затем к столику, который расположен, к моему ужасу, не в тени, а на небольшом подиуме. Мы оказываемся у всех на виду. Баженов — явно доволен собой и открыто наслаждается моим смущением.
Присаживаюсь рядом с ним, закидываю ногу на ногу. Спина — идеально прямая, будто вместо позвоночника шпага. Грудь часто вздымается. То ли жарко, то ли холодно — не пойму.
— Я тебя ненавижу, — шепчу елейным голоском.
Он смеется:
— А я тебя люблю. Всю. Просто обожаю.
Ох. Что же он так-то? Прямо в лицо столь громкими словами. Краска приливает к щекам и наверняка
— Как же мы так не совпали в чувствах? Вот беда, — сетую, хоть как-то защищаясь.
Тянусь к его карманам с намерением обшарить, но это выглядит неуместно, и я прекращаю это занятие. Демьян невинно приобнимает за талию, незаметно для окружающих как бы машинально прощупывает.
Мы вновь переглядываемся и улыбаемся друг другу. Сердце сладко заходится, я полностью погружена в игру. Людей не существует, мира прочего не существует. Они все становятся декорациями к прелюдии, которая получит кульминацию сегодня ночью в номере. Нам обоим будет очень приятно.
Я никогда в жизни не занималась любовью столько, сколько в прошлую неделю. Не уверена, что это правильно, и за это мне тоже стыдно, отчего еще больше хочется. Бег по кругу.
Демьян наклоняется ближе к моему уху и произносит вполголоса:
— Ты уже потекла?
Волоски поднимаются, когда его дыхание касается щеки. Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. Произношу с вызовом:
— Не твое дело.
— Самому проверить?
— Рискни.
Тут же осекаюсь, потому что в его насмерть прикованных ко мне глазах оживают демоны. Мгновенно понимаю, что Баженов реально собрался отвечать на вызов и каким-то образом проверять. Здесь. В этом славном ресторане, где мы сидим у всех на виду.
— Для такого у меня нет настроения, — моментально поднимаю белый флаг.
Демьян тут же опускает глаза, пряча огонь. Его рука оставляет в покое мою талию, сам он берет стакан с водой и, сделав глоток, откидывается на спинку дивана. Во рту пересыхает, в голове выброшенной на берег рыбой бьется опасная мысль: не поторопилась ли я врубать тормоза? Тоже пью воду.
С другой стороны, я проверила, что они у него действительно есть и срабатывают без длительного тормозного пути.
Демьян мягко берет за руку, вкладывает в нее мое белье. В этот момент приносят салаты и вино, я тянусь к приборам. Немного волнуюсь, не обиделся ли он, слежу за мимикой, но Демьян беспечно улыбается, и я чувствую облечение. Всё в порядке. Мы продолжаем флиртовать, просто на градус ниже.
— Прости, — говорит он. — Я смотрю на тебя и не могу остановиться. Мне хочется, чтобы ты горела.
Он вновь трет глаза, и я едва сдерживаюсь, чтобы не поругать за линзы. Ну камон, неужели Баженов думает, что может выглядеть для меня непривлекательно?
— О чем ты хотел поговорить в лифте? Просил напомнить.
— М-м-м, да. Я бы не хотел портить тебе настроение, но вспомнил нашу прошлую ссору, после которой потерял тебя на месяц, и решил, что лучше сказать. — Демьян делает паузу и продолжает: — Так выходит, что я получаю много информации. У меня сложность с пониманием, чем можно делиться, а чем — не стоит. В этих вопросах я периодически лажаю.