Это несерьёзно

Вечная Ольга

Отстраняемся друг от друга и целуемся в губы. Рты приоткрываются. Его язык находит мой, и я чувствую, как кайф растекается по венам. Демьян целует неспешно, одна его рука сползает чуть ниже.

Так мы не делали никогда.

В груди гулко колотится. Отрываемся друг от друга, мои подружки в шоке. Просто в шоке. Не скрываясь, обмениваются вопросительными взглядами. Сколько тысяч раз я злилась, когда доказывала, что между нами истинная дружба? Не счесть.

— Ого-о! — тянут девочки. — Вот это поворот!

— Всем привет, — произносит

Демьян, приобнимая меня за талию. — Я Крис заберу, ничего? У нас самолет через три часа.

— Это то, что мы думаем?

— Пока не знаю, — шепчу, поспешно собираясь. — Пока ничего не знаю.

Когда направляемся к гардеробу, Демьян пропускает меня вперед. Обнаженные лопатки и поясница горят огнем, будто он смотрит. Будто женщина способна кожей почувствовать голодный взгляд мужчины.

Заезжаем за моим чемоданом, а затем движемся в аэропорт. В самолете я дремлю на плече Баженова, а еще через несколько часов просыпаюсь в постели просторного номера.

Белоснежные простыни, приятная прохлада, полумрак. И голый Демьян, спящий рядом. Широкая спина, крепкие ягодицы, которые недавно украдкой рассматривала. Расслабленная поза. На тумбочке рядом футляр с очками, плохое зрение — одна из немногих слабостей Баженова.

Привожу себя в порядок в ванной. Затем открываю бутылку воды и иду к окну. Когда Демьян выходит из душа, я успеваю осушить ее наполовину. Неотрывно любуюсь блестящей гладью Средиземного моря. Не знаю, что чувствую. Просто хочу быть свободной и счастливой, без оглядки на прошлое и будущее.

Он подходит со спины, обнимает, при этом эрегированный член упирается в спину. На мне розовая пижамка: шорты и топ. Именно в эту секунду жалею, что не купила что-то эротическое.

Демьян потирает мои ягодицы, обхватывает талию. Его пальцы почти смыкаются на пупке. Он ведет выше, сминает грудь. Я застываю, при этом слегка сжимаюсь. Он медлит, и я пугаюсь, опасаясь, что что-то не так. При свете дня — все совсем иначе.

— Озвучь еще раз ту просьбу. Как в своей квартире позавчера, — произносит Демьян спокойно и серьезно. — Иначе дальше мы не пойдем.

— Какую?

— У меня раздрай, Кристин, — говорит он медленно, словно подбирая слова. — Попка твоя заводит, хочу облизать и покусать ее. Дурею от флешбэков, как ты давала мне в самолете, но при этом я… слишком хорошо помню тебя… птенчиком. Годами пресекал в себе любые мысли и сейчас интуитивно продолжаю это делать.

— Я не маленькая, Демьян. Мне двадцать семь. И мой зад в твоем распоряжении.

Он мешкает. Целует в макушку и произносит по-братски мягко:

— Ты все равно моя девочка. Мы можем остановиться в любой момент. Я смогу все в себе оборвать, если для тебя будет слишком. Понимаю, почему ты мне отдалась, наш секс был очень хорош, но нам необязательно продолжать.

Закрываю глаза. В прошлый раз Демьян сорвался после слов «выеби меня». Сглатываю. У меня тоже куча демонов, моя сексуальная жизнь в браке была в рамках,

я привыкла не проявлять инициативу, потому что она всегда завершалась катастрофой. Я боялась показаться мужу развязной и смешной. Скромность, робость и параноидальная стыдливость проросли глубоко, стали частью моей личности. Я так сильно хотела Демьяна, что отчаянно летела мотыльком в костер. Так было в моей квартире, после ночи в его руках, и в самолете, где мы думали, что его могут арестовать. На адреналине, когда терять нечего.

В остальное время я медлю и отстраняюсь. Вчера, после заселения в номер, он разделся и полез ко мне, а я смутилась и отвернулась. Смотрю на свою пижаму — она абсолютно не сексуальна. Такая понравилась бы Марку. Интуитивно я выбрала ее в поездку, чтобы получить одобрение своей благопристойности.

Невозможно измениться за одни сутки. На целый миг я себя ненавижу.

— Я прилетела сюда, чтобы весь отпуск сосать твой член. — Я действительно произношу это вслух. Мгновенно швыряет в жар, губы обжигает от произнесенной пошлости. — Если и остановимся, то после этого, не раньше.

— Тогда возьми его в рот. Я хочу кончить.

Ох. Братской заботой в интонациях больше и не пахнет.

Волоски так и стоят дыбом, когда я медленно поворачиваюсь. Дрожу под прямым взглядом. Не дыша стягиваю топ, оголяя грудь. Закрываю ее руками.

Демьян продолжает стоять и смотреть. Из одежды на нем льняные штаны, которые заметно оттопырены в области ширинки. Смачиваю кончиком языка пересохшие губы. Он стягивает мои волосы на затылке и принуждает опуститься ниже.

Дальше всё как в тумане. От стыда и волнения швыряет в жар. Соски болезненно ноют, запретность отбивает чечетку в висках. Я ощущаю потребность внизу живота и при этом хочу, чтобы Демьян продолжил вот так стоять и смотреть на меня при свете дня. Это так стыдно, что от одной мысли лихорадит.

Ему не понравится. Он посмеется надо мной. Посмеется, и я просто умру от ужаса. Да, я надеюсь, мое сердце такого не выдержит.

Демьян стягивает с себя штаны, и мое лицо оказывается напротив члена. Утренний свет позволяет рассмотреть красивый рельеф с синими венками, темно-розовую головку с проступившей каплей смазки. В ушах шумит, будто я вновь оглохла. Бутылка с водой падает на пол: пальцы просто разжались. Ладони отпускают грудь, позволяя ей качнуться. Я сжимаю рукой твердый ствол, тянусь и облизываю головку.

Его вкус заполняет рот, обостряя рецепторы. Обвожу нежную плоть языком, смыкаю губы.

Демьян кладет руку на мой затылок.

— Отсоси у меня, птенец. Я думаю об этом уже сутки. Хочу, чтобы ты проглотила.

Пальцы вновь покалывает, когда я вожу ими по члену, продолжая облизывать и посасывать головку. Пробую принять больше и тут же слышу одобрительное:

— Хорошо.

Чуть освоившись, позволяю себе импровизировать. Задаю темп, втягиваю сильнее.

— Умница. Еще. Не бойся.