Это всё из-за тебя
Шрифт:
Господи, помилуй меня от этого разъяренного быка, вопрошаю с волнением про себя. Если бы можно было, я бы сейчас встала на колени и молилась о защите и прощении. Но читаю молитву про себя.
Больше он ничего не пишет, лишь яростно смотрит в мою сторону. Яростнее, чем прежде. Я же сижу неподвижно, как натянутая струна, высчитываю оставшиеся полчаса до окончания пары. Отчего моя спина и позвоночник начинают побаливать, и я концентрируюсь на этой боли. Лучше так, чем думать о Сомове.
Господи, ну почему с его появлением в моей душе поселилось смятение? А жизнь превращается в хаос? Почему Кирилл Сомов вечно в моих мыслях. Прошло только
По окончанию пары первым с места срывается Кирилл. Сам напросился. Чего беситься то?!
Выдыхаю. Складываю тетрадь, маркеры и ручки в сумку. Подхожу к преподавателю для уточнения заданий на следующую пару. Знаю, что половина нашей группы точно его не запомнит или не запишет. Отвлекаюсь на девчонок с группы и встречаюсь с Полей в цоколе после её пар и вместе идем через задний двор с парковкой к остановке. Болтаем обо всём, что у неё происходит в группе. Пока не цепляюсь взглядом с Кириллом на территории парковки академии. Он не один. Стоит с рыжеволосой девушкой, обнимая её за талию. Она что-то шепчет ему на ухо и смачно прижимается к его шее. Перехватывая мой взгляд, он подается к ней и грубо прижимая к себе, целует.
Он её целует.
Целует.
Её.
Мои губы печет, как будто это он меня поцеловал. Столь же грубо. Властно. Нахально. И больно. Так больно, что глаза увлажняются отчего-то. Неужели это назло мне?! Дурак. Господи, какой же дурак. Больной. Придурок.
Нет. Правильно. Правильно, что заблокировала. От него надо держаться подальше. Но как?! Как? Когда он сидит в голове?! Как отвязаться?!
Мысли прерывает гогот парней и визги девчонок. И я возвращаюсь в реальность. Их причмокиваний нет, но от того, как Аверина трется об него, всем видом показывая свою заинтересованность, меня выворачивает наизнанку. Господи, сейчас точно готова опустошить весь свой желудок прямо на асфальт академии. Дышу глубже. Все же затаивать дыхание и останавливать жизненно важные процессы – не самая хорошая идея. Но если именно он вызывает эту эмоцию, что я могу сделать?! Изменить не в силах. И так бегу от него со всех сил, давая себе установки.
Не видеться. Не смотреть. Не говорить. Не думать.
Отвожу взгляд от этой парочки и продолжаю идти, пока звёздная троица с автомобильной пробуксовкой не проносится мимо нас с сестрой. Последним в этой цепочке проезжает Сомов. Замедляет движение около нас и потом срывается резко вперёд, обгоняя своих друзей, занимая лидирующую позицию. Капитан, чтоб его. Во всем нужно быть первым. Бесит.
– Я бы прокатилась на его тачке, – улыбаясь, говорит Поля.
– Не вздумай. Не смей к нему даже приближаться, не говоря уже о том, чтобы садиться в машину! Поняла меня?! – рявкаю на сестру.
– Почему?! Половина нашей академии с ним покатались и ничего, живы-здоровы, – комментирует мой резкий выпад сестра. Но то, сколько человек побывало в его машине, меня почему-то задевает. Странно, но факт.
– Он не тот, с кем стоит связываться! Просто пообещай, что ты не сядешь к нему в машину. – в упор смотрю на сестру.
– Ладно, обещаю, – снисходительно говорит Поля. – Умеешь ты обломать крылья. Надо было поступать в Питер, подальше от контроля нашей чокнутой семейки, – в сердцах заявляет Поля.
– Поля, ну что ты такое говоришь, родная? – беря за руку сестру, улыбаюсь ей. – Ты слишком романтизирована для Питера.
– Лучше быть романтичной, чем занудой. И жить по указке родителей, не смея самой принять какое-то решение, – беззлобно говорит сестра. Это то, к чему она стремится всегда: стать независимой. Целой. Одной. И это то, чего так панически боюсь я.
4
Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Бурцева Анна.
Пока идем к остановке, я то и дело мыслями возвращаюсь к Сомову. Прокручиваю в голове каждую фразу. Усиленно разбиваю каждое сказанное им слово на несколько частей. На буквы. Добираясь до смысла. До того, как может то или иное сказанное им слово иметь значение. Какую эмоцию несет.
Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
Я...
Тебя....
Поцеловал...
Интересно, какой он на вкус?! Терпкий?! Пряный?! Обжигающий?! Солоноватый?! Какой он, Кирилл Сомов!? Как он целуется? Дерзко?! Смело?! Или нежно?! Может ли быть он нежным?! От одной только мысли о поцелуе, бабочки в моем животе начинают свою вакханалию. Там собралось их по меньшей мере, тысячи, а то и сотни штук крылатых. Порхают. Будоражат своими крылышками самые сокровенные участки тела. Самые чувствительные точки настолько остро ощущаются, что игнорировать просто невозможно. Они, как кровоточащая рана, пульсируют настолько, что отдаётся по всему телу.
Боже, что это?! Неужели я правда хочу почувствовать вкус его губ? Это понимание приводит меня в неописуемый ужас и трепет.
Боже, как я вообще могу об этом думать?! Это же грех. Грех об этом думать. Нельзя, Аня, нельзя. Я же приличная девочка.
Господи, этот Сомов точно посланник по мою душу. Тот самый змей искуситель.
Отгоняю мысли о Сомове и только потом понимаю, что мы уже проехали половину пути до школы, где учатся сестры, а Поля за это время не проронила ни слова. Обычно эту болтушку не остановить. Она вечно разговаривает и много смеется. Её раскрепощённости я завидую белой завистью.
– Ты обиделась на меня? – спрашиваю сестру после нашего диалога на парковке.
– Нет, – бурчит сестра, не отрывая взгляда от происходящего за окном трамвая пейзажа. Значит, обиделась. В любой другой день она бы меня уморила рассказами о своей группе, о придурках мальчиках и, конечно, о выходе нового сериала на нетфликс. О последнем: это наш с ней совместный секрет. Мне тоже нравится там зависать. Но телевизор, как и пользование телефоном, у нас строго по времени, и задержаться в интернете мы можем строго по учебе. Папа проверяет историю нашего поиска каждые тридцать минут. И сильно возмущается, если мы сидим слишком долго.
– Ну, не злись, пожалуйста, – толкаю легонько своим плечом сестру и слегка улыбаюсь. – Хочешь, я что-нибудь для тебя сделаю? – предлагаю пути примирения. – Ммм, банановый пирог, например, – задумчиво произношу. Это блюдо считается моим коронным в нашей семье и любимым блюдом Поли. За него она, как поётся в песне, готова душу дьяволу продать. И это точно не шутка.
– Хочу! – загорается, как новогодняя лампочка, сестра. И удивляет меня следующим предложением. – Но не пирог, – решительно и смущенно произносит сестра с таким блеском в глазах, что это предложение мне уже не кажется хорошим. Это точно что-то запретное.