Этюд в багровых тонах
Шрифт:
Поначалу эта страшная тайная сила карала только отступников, которые, приняв веру мормонов, впоследствии противились ей или отступались вовсе. Однако дальше больше. Дело в том, что для мормонских гаремов не хватало местных женщин, и полигамия, соответственно, превращалась в голую догму. Вскоре поползли смутные слухи о каких-то убитых переселенцах и о разграбленных лагерях, причем в тех краях, где индейцев никогда не видали. А в гаремах старейшин появлялись новые женщины,
Но, проведав наконец о тайной организации, действия которой были столь ужасны, люди стали бояться ее еще больше. Однако о членах этого безжалостного союза никто ничего не знал. Имена участников кровавых карательных акций, проведенных во имя святой веры, держались в строжайшем секрете. И твой старый друг, с которым ты поделился своими сомнениями относительно действий Пророка и его миссии, вполне мог оказаться среди тех, кто заявится к тебе ночью с огнем и мечом, чтобы свершить свое ужасное возмездие. Поэтому сосед боялся соседа, и никто ни с кем не говорил откровенно.
Как-то раз ясным утром Джон Ферье собрался объехать свои пшеничные поля, но тут услышал стук щеколды у ворот и, глянув в окно, увидел, что по дорожке к дому идет крепкий светловолосый мужчина средних лет. Сердце у Джона Ферье так и упало, поскольку это был не кто иной, как великий Бригем Янг собственной персоной. Старый фермер, полный самых дурных предчувствий, ибо прекрасно понимал, что этот визит не сулит ему ничего хорошего, со всех ног поспешил навстречу вождю мормонов. Однако тот холодно принял его приветствия и с каменным лицом проследовал за хозяином в гостиную.
— Брат Ферье, — начал Янг, усаживаясь и пристально глядя на фермера из-под белесых ресниц, — истинно верующие были тебе добрыми друзьями. Мы подобрали тебя, умирающего от голода в пустыне, мы делили с тобой хлеб, мы вывели тебя в землю обетованную живым и невредимым, мы дали тебе хороший надел земли и позволили разбогатеть под нашей рукой. Не так ли?
— Истинно так, — ответил Джон Ферье.
— И все это было сделано при одном-единственном условии, а именно: чтобы ты принял истинную веру и во всем следовал ее установлениям. Ты обещал это, и, если меня не ввели в заблуждение, ты пренебрегаешь своим обещанием.
— В чем же заключается мое небрежение? — воскликнул Ферье и протестующе вскинул руки. — Разве я не вношу свою долю в общий котел? Разве я не хожу в храм? Разве я…
— Где твои жены, Ферье? — перебил его Янг и повел глазами по сторонам. — Позови их, я поздороваюсь с ними.
— Все верно, я холост, — согласился Ферье. — Но ведь женщин и так не хватает на всех, и много таких, кому жены нужнее. Да я и не одинок, за мной дочь присматривает.
— О твоей дочери я как раз и собирался поговорить, — сказал вождь мормонов. — Она выросла и считается настоящим цветком Юты. И она по нраву многим, далеко не самым последним людям в нашей долине.
Сердце у Джона Ферье екнуло.
— Однако ходят слухи, — продолжал Янг, — которым я, впрочем, не склонен доверять: мол, она обручена с каким-то иноверцем. Должно быть, это пустая болтовня. Ибо не такова ли тринадцатая заповедь святого Джозефа Смита: «Пусть всякая истинно верующая дева выходит замуж за одного из избранных. Ибо, выйдя замуж за иноверца, она будет повинна в смертном грехе». Такова эта заповедь, и я не могу себе представить, чтобы ты, исповедуя нашу святую веру, позволил своей дочери нарушить ее.
Старый фермер молчал, нервно теребя свой хлыст.
— Вот эта самая заповедь и послужит испытанием истинности твоей веры, — продолжал Янг. — Так решил Священный Совет Четырех. Твоя дочь юна, и мы не станем выдавать ее за седого старика. Мы даже не лишим ее права выбора. У нас, у старейшин, хватает своих тёлочек, [16] однако мы должны подумать о своих детях. У Стэнджерсона есть сын, и у Дреббера есть сын. Любой из них с радостью возьмет твою дочь к себе в дом. Пусть она выберет одного из них. Оба молоды и богаты, и оба истинно верующие. Что ты скажешь на это?
16
Гебер Ч. Кембелл в одной из своих проповедей назвал этим ласковым словом сотню своих жен. — Прим. автора.
Некоторое время Ферье молчал, нахмурившись.
— Дайте нам время, — произнес он наконец. — Моя дочь слишком юна, ей еще рано замуж.
— У нее будет целый месяц, чтобы сделать свой выбор, — отрезал Янг и встал. — Когда срок истечет, она должна дать ответ.
Уходя, уже в дверях, Янг обернулся. Лицо его побагровело, глаза горели.
— Запомни, Джон Ферье, — сказал он с угрозой. — Если ты и твоя дочь осмелитесь противопоставить свою слабую волю приказу Святой Четверки, то ты горько пожалеешь о том, что ваши кости не лежат сейчас на камнях Сьерра-Бланко!
Сделав угрожающий жест, Янг развернулся и пошел прочь, а старому фермеру оставалось лишь слушать звук его тяжелых шагов по гравийной дорожке.
Он так и не встал, он сидел, подперев руками голову, и раздумывал, как он скажет обо всем этом своей дочери. Из тяжелых раздумий его вывела нежная рука, которая легла на его руку. Подняв глаза, он увидел стоящую подле него Люси. Одного взгляда на ее бледное, испуганное лицо старику хватило, чтобы понять: она слышала весь этот разговор.
— Я не подслушивала! — сказала Люси как бы в ответ на взгляд отца. — Он ведь кричал на весь дом. Ох, отец! Что же нам делать?
— Не убивайся, милая, — успокоил дочь Джон Ферье, обнял ее и ласково погладил каштановые волосы своей крепкой, натруженной рукой. — Как-нибудь все устроится. Тебе еще не разонравился этот парень, а?
В ответ раздался лишь горький всхлип да рука девушки крепче стиснула руку отца.
— Нет, конечно нет! — сказал Ферье. — Ничего другого я и не ожидал услышать. Он славный парень и добрый христианин, не то что эти, даром что молятся день и ночь. Завтра в Неваду отправляется партия старателей, и я пошлю твоему парню весточку, чтоб знал, во что мы вляпались. Если я в нем не ошибся, он прилетит сюда быстрее электротелеграммы.