Этюды из жизни глубинки. Рассказы. Книга первая
Шрифт:
Принцип: «сила есть – ума не надо» до финала срабатывал. В бараний рог гнул силач-армянин соперников. Непросто досталась Шеломову победа над штангистом. Победить экзотического борца помогло мастерство, полученное в детской школе борьбы в Чурапче – районном центре в Якутии. Победил, несмотря на бурные симпатии болельщиков к борцу-штангисту.
Но на соревнованиях в округе одного мастерства оказалось недостаточно. Там пригодилась бы прочная опора на вторую ногу. Экс-чемпион приехал с округа с третьим местом. Но случившееся не изменишь, не отвратишь.
Кровавая самоволка
Всякое
Но нашлась девушка, перешагнувшая все запреты, встречаясь с кавказцем. Сельские ребята сочли своим долгом постоять за честь очередной жертвы кавказцев. Предупреждали они Мусу забыть тропинку в их село и к Марусе-Мусе, как стали называть девушку. Но чеченцы – народ гордый, не трусливый. Особенно, когда противостоят толпе не с голыми руками. В самоволках складной нож был спутником Гелаева. Не прекратились встречи с любимой.
Поджидали тогда парни ненадёжного жениха односельчанки или просто прохаживались на окраине села, как сказали следователю военной прокуратуры, но повстречался с ними Муса. Вида складного ножа оказалось недостаточно, чтобы запугать и остановить парней, вот и резанул самовольщик одного из них. Увидев кровь друга, толпа рассвирепела, крепко попинала преступившего закон недруга и сдала участковому.
Судил Гелаева не гражданский суд, а военный трибунал. Два года дисциплинарного батальона получил гордый горец, а дисбат – наказание хуже тюрьмы. К тому же, после дисбата, наказуемому предстояло пройти остаток срока службы в одной из воинских частей. О дальнейшей судьбе Мусы мне неизвестно.
Любимая поехала в чеченскую семью, но там видя в ней причину несчастья их Мусы, девушку не приняли. Ещё одна любовь к кавказцу стала уро ком для селянок, но не для неё самой. Отвергнутую в Чечне Марусю местные ребята стали провожать пренебрежительными взглядами. А она не замечала ситуацию – сердце её принадлежало любимому чеченцу. Так Маруся-Муся оказалась отвергнутой и односельчанами.
Цыган
У всех нас свои представления о цыганах и разные мнения о них. Одни вспоминают Будулая и его друзей из кинофильма «Цыган». Кому-то они представляются гадалками, обирающими доверчивых женщин, желающих знать о превратностях и радостях своей судьбы. У кого-то цыгане ассоциируются о знаменитым цыганским театром «Ромэн», руководит которым народный артист Николай Сличенко. Есть ещё кто-то и кто-нибудь с иными представлениями о народе, не имеющем своего государства и бытующем среди жителей многих стран. Был и у нас цыган.
Редкостный якутский цыган оказался в полку на год раньше нас. Каждый раз, когда мы отдыхали или были на перекуре, его просили:
– А ну-ка, цыган, сбацай что-нибудь.
Даже если просил более молодой боец, просьба сплясать не воспринималась им ни унижением, ни оскорблением. Наоборот, при этом он ощущал свою значимость и необходимость. Щуплый и невысокого роста, он был лёгок на ногу. Мог плясать и перед завтраком, и после обеда – где угодно и в любое время. Делал он это всегда от души и, как нам казалось, мастерски.
Может быть, от всеобщего внимания к нему и его способностям или то было желанием с детства мечтал он стать артистом в цыганском коллективе. Театр «Ромэн» – вершина тех мечтаний. Знали о мечте парня даже офицеры. Потому-то, когда увидели афишу о концерте «Ромэн» в гарнизонном городке, Николаю Васильеву приобрели билет на концерт и оформили увольнительную. Наш якутский цыган Николай летал на крыльях счастья от предстоящей встречи со знаменитостью, Николаем Сличенко. Глаза его излучали столько света и теп ла, что могли бы растопить айсберг.
За кулисы после концерта пробиться сложнее чем без билета в зрительный зал. Но у Васильева есть зрительский билет и цыганистость – пробился Чтобы солдат мог показать свои способности сполна, ему дали специальные сапоги. Зажигательная цыганская чечётка в них была великолепна. Сапоги на ногах нашего сослуживца не просто выбивали из пола звуки чечётки, они будто выговаривали лова жизнеутверждающего стихотворения. Коля надеялся, что его непременно пригласят и его будущее неразрывно от театра.
Из увольнения полковой любимец вернулся поникшим, словно цветок в пору засухи. Он объяснил причину упавшего настроения:
– Видели мою пляску многие. Смотрели так, будто перед ними появился экзотический фрукт. Встретить цыгана на самом дальнем от их Москвы востоке они не ожидали. Вердикт вынесла неприятная на вид тётка, которой под полсотни лет. Она, может быть, плясала когда-то, но теперь её держат в коллективе за былые заслуги какой-нибудь администраторшей. Ярко напомаженные не по-цыгански толстые губы, растянутые в самодовольную ухмылку, озвучили тот вердикт: «Наш цыганский театр, молодой человек, несёт в массы цыганскую культуру. Вас, юноша, никто ни в чём не винит. Так обычно и бывает, соприкасаясь, культуры разных народов проникают друг в друга, ассимилируют, усредняются. Вот и три танца, показанные солдатом, – она обратилась к окружающим, – это не цыганские, а какие-то цыгано-якутские, поскольку паренёк родом из Якутии».
– У этих цыган есть на примете цыгане, поцыганистее якутского цыгана. И Николая Сличенко я видел только из зрительного зала. К нему меня не пустили, сослались на усталость великого мастера, – с грустью добавил наш Васильев.
Грузинское вино
Осень тогда выдалась на редкость тёплая даже для Приморья. Седьмого ноября, в день празднования Октябрьской революции, мы играли в волейбол на открытой площадке с голыми торсами Полковой киномеханик оказался в госпитале. Он до наступления отопительного сезона решил испытать клубную кочегарку. Для быстроты растопки плеснул в топку солярки или бензина. От воспламенившихся паров пламя вылетело из топки и обожгло истопника. Всё лето во время киносеансов я провёл в киноаппаратной и оказался единственным, кто мог заменить пострадавшего одно полчанина.