Этюды из жизни глубинки. Рассказы. Книга первая
Шрифт:
Но не обошлось тогда без казуса. Наш командир полка – низкорослый крепыш лет пятидесяти пяти. Проверяющий из штаба округа – высокий и стройный, лет на двенадцать моложе нашего «бати». Оба они – полковники. Не знал молодой проверяющий, что наш комполка имеет привычку дёргать вниз пожимаемую руку. Потому-то и не был готов к этому. А наш полковник после рапорта пожал поданную ему руку так, что молодой проверяющий не устоял и коленом коснулся плаца. Если бы не полковой замполит и его кулак, вовремя показанный перед строем, то не миновать
А мы всё равно были горды за нашего «батю» – поставил-таки на колени проверяющего из округа.
Тоннель
В каждой воинской части есть то, что следует охранять. И это не только знамя воинской части. Полк, в котором я на первом году проходил службу, не исключение из правила. Под нашей охраной были объекты, расположенные на большой территории. По периметру между заграждениями из колючей проволоки кинологи выставляли несколько сторожевых собак. Внутри ограждений, вдоль всего периметра, тропа натоптана часовыми.
Один участок периметра проходил через сопку, заросшую орешником, диким виноградником и молодыми дубками. Нависая над тропой, кроны плелись так, что часовой шёл как по тоннелю.
Звёзд не видно, а в траве зеленоватыми огоньками мерцали светлячки. Поневоле приходилось прислушиваться к каждому постороннему шороху.
В те предрассветные часы по жутковатому участку проходил ефрейтор Гаджиев, старослужащий не из робкого десятка. Вдруг со стороны колючки послышался шорох.
– Стой! Кто идёт?
В ответ только тишина. Сделал ефрейтор пару шагов, шорох повторился.
– Стой! Стрелять буду! – скомандовал часовой и передёрнул затвор карабина.
И вновь тишина. Кто-то словно выжидал, когда продвижение по тропе продолжится. Нет, не мышка тогда шуршала прошлогодней листвой Нешуточно в зарослях, карабин на изготовке к стрельбе. По уставу, в случае повторения опасности, после команд полагается сделать предупреди тельный выстрел вверх, а второй – на поражение Так ли это было у Гаджиева, только в караульном помещении услышали два выстрела, а до ефрейтора в тоннель донеслось:
– Мму-у-у.
События разворачивались по-солдатски споро. С ближайшего оповещателя часовой сообщил начальнику караула о причине и месте стрельбы. Караульные свободной смены, бежавшие за внешней колючкой, в зарослях обнаружили убитую наповал корову. Дежурный по роте, услышавший выстрелы, узнал от караульных причину и разбудил повара. Тот топором для рубки мяса ловко «отстегнул» не только стегно, а всю коровью ногу. Утренняя каша сварилась со свежей говядиной. Оперативно быстро сработал повар! И все довольны!
Всё бы хорошо, да вот незадача – полковая казна выплатила хозяину заплутавшей коровки стоимость ноги и испорченной шкуры той бурёнки. А Гаджиев, уложивший животное одним патроном ориентируясь только по шороху, отбыл в кратко срочный отпуск на родину. Десять суток, не считая времени в пути, равносильно награде для любого военнослужащего-срочника. Вот так командование полка оценило меткость, бдительность и действия по уставу.
Белый якут
Известно, что волосы у якутов как смоль чёрные. Не все знают, что фамилии у них русские. Призывались они ровно на год раньше нас – опытные служаки, не под стать нам. Коренастые или худенькие, но в нашем полку все они были невысокого роста. Многие имели спортивные разряды по вольной борьбе. Но это так, для сведения, к слову пришлось.
Осенью дело было. Сменил тогда разводящий часовых, зашли все в караульное помещение, а Егора Ануфриева не узнать. Над смуглым лицом ершатся белёсые как весенний снег волосы. Всем стало интересно, что случилось за те два часа, пока Егор нёс караульную службу, проходил по образованному кронами тоннелю на сопке. Сменивший его часовой в темноте не заметил седину товарища, иначе неизвестно, как бы он повёл себя. На вопросы начальника караула по оповещателю ответил, что ничего необычного на посту не обнаружено.
К расспросам друзей и земляков подключился начальник караула, офицер. Сначала при всех, потом в комнате начальника караула лицом к лицу с белёсым караульным пытался выведать начальник причину поседения. Тщетными были усилия. Крепким орешком оказался Егор. Пришлось Ануфриева заменить, не ставить на пост со следующей сменой.
Утром другой офицер сопроводил Егора в особый отдел при штабе полка. Пришлось седовласому солдату беседовать с самим капитаном Магницким. Голос у капитана-особиста такой, что даже при телефонном разговоре непроизвольно встаёшь так, будто прозвучала команда «Смирно!», вытягиваешься в струну. Мурашки пробегали по коже от его сильного металлического голоса.
До конца моей службы в полку было неизвестно ни землякам, ни друзьям, солдатам срочной службы, как прошла беседа в особом отделе, выведал ли Магницкий правду о поседении. Но на загадочном посту с тоннелем, даже после возвращения Егора из штаба, никаких изменений не произошло. По-прежнему тропа часового проходит через сопку. Так же переплетаются (переплетались) над головой кроны орешника, дикого виноградника и молодых дубков И, как прежде, несут службу на этом посту часовые.
Три капитана
Этот рассказ не о капитанах дальнего плавания, не о путешественниках по неизведанным морям и океанам. Он о трёх обычных сухопутных капитанах Советской Армии. Необычное в них только то, что всем троим было под пятьдесят, все ростом выше ста восьмидесяти сантиметров, а триста с лишним килограммов веса делили примерно поровну. Расслабиться душой и телом хотелось трём капитанам. Потому-то и выбрали они ресторан не в гарнизонном городке, а в Уссурийске, отмечая день любимого ими рода войск.