Ева
Шрифт:
Глаза Вейдера ярко вспыхнули, и он сделал шаг вперед, к женщине.
— Покой — это ложь, — с силой сказал он, и его рука коснулась щеки женщины. — Есть только страсть.
— Что? Что?! Что вы хотите?!
— Ты будишь во мне страсть, — ответил Вейдер вместо ответа, и эта самая страсть прорвалась в его голосе. — Твоя холодность и безупречность заставляет меня желать разбить твою маску, и видеть тебя настоящую, и это наполняет меня жизнью.
— Что вы знаете обо мне, настоящей? — рявкнула Ева, отстраняя руку Вейдера. — Достаточно, достаточно этих игр, говорю вам! Мне надоело, что вы с Вайенсом тянете меня каждый на себя, и готовы разорвать!
— Разве Вайенс может мне в чем-то помешать? — насмешливо произнес Вейдер, снова протягивая руку к женщине и прикасаясь к ее щеке, проводя тыльной стороной ладони по шее, на которой пульсировала тонкая жилка. — Мне даже ты не смогла помешать. Вайенсу это тем более не удастся.
— Что…
Руки Вейдера сомкнулись на талии женщины, и страшное лицо ситха наклонилось над ее лицом.
— Снова «нет»? — произнес он, и его губы накрыли губы протестующей Евы.
До этого он не целовал ее, если не считать поцелуев, которыми он покрывал ее волосы, находясь в дурмане, под действием аромата ее духов.
Теперь было по-другому. Он целовал ее, целовал жадно, притягивая к себе, справляясь с ее сопротивлением. Он хотел не просто ласки; он хотел разбудить в ней такую же страсть, какая теперь бушевала в нем. Теперь он не хотел держать ее Силой, чтобы получить то, что ему хотелось.
Теперь он хотел, чтобы она, сгорая от страсти, сама прижалась к нему, сама целовала и ласкала его.
Девочка Вейдера, хм…
Девочка Вейдера принадлежит только Вейдеру.
Спустив платье с ее плеч, Вейдер обнажил грудь женщины, и жадными губами припал к остреньким соскам, о которых весь вечер грезил Вайенс, и Ева выгнулась, упираясь руками в его плечи, откинув голову. Страсть передалась и ей, и она перестала отталкивать его, а наоборот, притянула его к себе. Ее прерывистое дыхание с шумом вырывалось сквозь сжатые зубы.
— Скажи «нет» снова, — произнес он и прихватил тонкую кожу зубами. — Скажи, что не хочешь. Если не можешь сказать «нет», не говори ничего.
Он прижался лицом к ее животу, удерживая женщину ладонями, и вдохнул ее аромат.
Жемчужное платье, словно змеиная кожа, сползло вниз и осталось лежать блестящим ворохом на полу. Вейдер подхватил Еву на руки и уложил ее на постель, застеленную атласным алым покрывалом. До сих пор он не пользовался ею, предпочитая спать в кресле.
Ева, прикрыв обнаженную грудь, лежала на спине, чуть согнув ноги в коленях. Ее кожа казалась ослепительно-белоснежной на фоне алого покрывала, перевитая серебряными нитями коса лежала на подушках, как змея. Вейдер, расстегнув пояс, стащив одежду через голову, ощутил вдруг странный азарт, почти озорство, как мальчишка.
Растянувшись рядом с Евой, он снова провел рукой по ее телу, рождая в нем дрожь, опустившись до последней преграды, до маленьких беленьких трусиков, оставшихся на Еве.
— А это лишнее, — произнес он, пальцем подцепив тонкую ткань и стаскивая их с женщины.
И он снова целовал ее, жадно, словно бы пил ее дыхание, и прикасался к самым чувствительным местам на ее теле, заставляя ее извиваться всем телом в своих руках.
И Ева отвечала ему с той же страстью на его поцелуи, постанывая и вскрикивая, когда Вейдер Силой заставлял ее тело выгибаться дугой.
— Снова скажешь «нет»? — прошептал он, находя самый чувствительный маленький бугорок меж ее ног, и осторожно прикасаясь к нему. — Нет?
Ева дрожала от любовной пытки, ее руки стискивали, мяли алое покрывало.
— Нет? — Вейдер губами прикоснулся к острой пирамидке ее соска, то целуя, то прихватывая зубами.
— Да!
— Да? Тогда скажи «еще».
Ева, кусая губы, молчала, и Вейдер, выбивая из нее признание, коснулся Силой ее тела так тонко и так остро, что она не выдержала.
— Еще! Еще! Иди ко мне! Иди!
И она сама развела перед ним колени, и приняла его в себя, постанывая от возбуждения, и сама обняла его длинными ногами.
Он опустился на нее, продолжая целовать ее. Казалось, это были уже больше, чем поцелуи; казалось, любовники дышали Силой, в которую превратилась их страсть, передавая ее из губ в губы, и Вейдер, сливаясь с женщиной воедино, ощущал, как сила прорастает в нем, подобно дереву, и жизнь все полнее наливает его тело.
И не было больше осторожности. Движения любовников были резкие, сильные, потому что никто из них не хотел сдерживаться, да и нужды в том не было. И Ева, обнимая Вейдера, то шептала, то кричала «еще!».
12. Разговор
Ева, укрывшись алым покрывалом, наблюдала, как Вейдер одевается.
Странное чувство посетило ее.
С одной стороны, ее любовь осуществилась. Здесь, на расстоянии вытянутой руки, с ней рядом был ее любимый человек
Можно было до него дотянуться и провести пальцами по спине.
Можно было обнять за плечи. Возможно, он бы даже обернулся к ней, улыбнувшись ее несмелой ласке.
Только…
Кажется, ничего не изменилось.
Да, это правда, Вейдер был нежен с ней. Но только, утолив свою страсть, он вновь отстранился и стал холоден.
Практически сразу поднялся с постели, и принялся одеваться, даже не глянув на женщину, которую только что целовал с такой страстью.
Словно одержал очередную победу и был удовлетворен этим. И Ева вновь проиграла, уступив ему.
— Нам не нужно было этого делать, — вырвалось у нее, и Вейдер обернулся к ней. На его лице было написано некоторое удивление, в желтых глазах промелькнуло что-то похожее на презрение.
— Не нужно? — повторил он. — Если бы не сделали этого, мы бы об этом потом пожалели. Я бы пожалел, — поправился он, внимательно глядя в ее глаза.
— Вы? — искренне удивилась Ева.
Вейдер, поднявшись на ноги, взял свой пояс и перепоясался им.
— Почему тебя это так удивляет? — произнес он, наконец. — Или ты тоже не веришь, что я могу испытывать какие-то чувства? Так вот, я их испытываю. И, несмотря на это, — он многозначительно пошевелил пальцами механической руки, — я живой человек.
— Чувства? — произнесла Ева в замешательстве.
Ситх, застегнув свой пояс, повернулся к ней, скрестив руки на груди.
— Я уже говорил, — тяжело произнес, буравя ее взглядом, — что испытываю к тебе страсть. Это не так уж и мало, поверь мне. Это даже очень много. Если ты хочешь, — его горящие глаза смотрели прямо, — ты можешь навсегда остаться со мной. Ты можешь оставить Вайенса, сказать ему, что передумала, и остаться со мной. Теперь тебя не осудит никто. Я не заключенный, и никогда им не буду, — Вейдер усмехнулся, и Ева поняла, что он, вероятно, замолчал конец фразы. Что-то едкое о том, что, нарушь Совет свое слово и попробуй арестовать его, у него ничего не получилось бы.