Евангелие от Джексона
Шрифт:
Опытный взгляд Купца не выявил на этом примечательном объекте сколь-нибудь серьезных китов делового и преступного мира. Так, шушера: фарцовщики средней руки, сутенеры, «сдающие» девочек туристам из стран третьего мира, которым, оказывается, вполне по карману купить услуги представительниц сверхдержавы, наркота — любители маковой соломки и прочих прелестей опиумной индустрии… Китам здесь делать было нечего — они обитали в других морях и на других глубинах.
Созерцать эту ярмарку слабоскрытых человеческих пороков никакого удовольствия не доставляло, и Купец повернул к ресторану. У дверей заведения тоже образовалась привычная толчея из жаждущих подключиться к праздноколлективному времяпровождению.
«Здесь ловить не будем, не та рыбеха», — про себя отметил Купец, прошел вовнутрь и поднялся на второй этаж. На диванчиках у входа в зал сидела группа девиц с весьма определенными планами на темное время суток вечер-ночь; этот контингент Купец распознавал с первого взгляда. «Так, бригада жриц любви уже на работе, похвально». Он небрежно осмотрел эту размалеванную импортной косметикой команду и подошел к зеркалу поправить прическу. Напротив зеркала, по-свойски, как у себя дома, расположились четыре юных, но вполне созревших для ратных интимных дел создания. В их томно-порочных глазках читался неприкрытый интерес к представителям мужского пола с полным набором дамских услуг по сходному тарифу. Но Купец почему-то обратил внимание не на них, а на одиночку, что сидела отдельно чуть поодаль. Вне сомнений, она была из той же братии, но все равно выделялась, как белая ворона. Да и своих подруг по промыслу она была, пожалуй, постарше, что-то около тридцати. И юные коллеги относились к ней с явным пренебрежением, задевали ее, но она безучастно сносила все их колкие реплики. «Здесь, как и везде в этой жизни, тоже постоянная борьба за место под солнцем, своя конкуренция», — грустно подумал Купец. Ему отчего-то стало вдруг нестерпимо жаль несчастную незнакомку, и он поймал себя на мысли, что уже давно не ощущал подобного чувства ни к кому. На ее отрешенном бледном лице он разглядел так хорошо известную ему печать душевной усталости. Он подошел и присел рядом. Она посмотрела на него и нечто вроде жалкой улыбки появилось на ее лице. Бойкая четверка тут же среагировала выпадом:
— Чего скалишься, обезьяна? На тебя все равно ни один клевый не подпишется.
Улыбка стала еще более жалкой. Купец выдержал паузу, закурил.
— Как вы относитесь к тому, чтобы вместе поужинать? — спросил он негромко.
— Она сюда не ужинать пришла, а трахаться за деньги, мальчик.
Очередная реплика агрессивных соперниц убедительно подтверждала превосходную работу их слуховых аппаратов. Купец посмотрел на них так выразительно, что они мигом притихли и отвернулись.
— Я все понимаю, — сказал он затем, — просто я приезжий и не в курсе, что у вас почем.
— Да ей больше четвертного никогда не давали, — снова бесцеремонно влезли в разговор неугомонные девицы, задетые тем, что на их глазах заведомому аутсайдеру, похоже, что-то выгорало. — Да она и того не стоит, до тридцати лет дожила, а минет так толком и не научилась делать, жует как соску, клиенты жалуются — просто стыдно за державу перед интуристом.
И они, рисуясь друг перед дружкой и ожидающей приглашения в зал публикой, смачно загоготали.
Купец прямо в глаза соседке и спросил:
— Квартира есть?
— Комната в коммуналке, — кротко ответила та, — но у меня очень чистенько, уютно…
— Устраивает, пошли питаться.
Они встали. Купец чуть не рассмеялся — его «подруга» показала язык своим обидчицам, взяла его под руку и с гордо поднятой головой застучала каблучками рядом с ним. Завзалом проводила их до столика.
— А ты им не верь, — сказала она, когда они сели, — мне только двадцать девять.
— Это не имеет значения. Кстати, как тебя звать?
— Кэт.
— Катя значит. Так вот, Катя, ты не жеманничай, не люблю. Мне нравятся дамы, а не девки.
Официантка прервала нравоучения. Купец заказал бутылку коньяка и обильную закуску. Принесли скоро. Он налил коньяк.
— Значит так, родная, давай выпьем, закусим и через пару часиков отчалим домой. Устал страшно, хочу поспать.
Кэт поняла это по-своему и глупо захихикала.
— Ну чего спешить? Посидим, потанцуем, музыку послушаем…
— Ты ее еще не наслушалась? — недовольно обронил Купец. — Я сегодня не склонен пускаться в пляс, так что работай челюстями.
Время летело незаметно. Зал набился почти битком, ресторанный вечер приближался к кульминации, апогею. У стойки бара копошилась фарца, которую Купец видел у входа. Уже знакомая четверка обосновалась за столиком напротив в компании с двумя гостями из Африки. Там между шумными тостами и вымученными смешками шло, по-видимому, оживленное обсуждение перспектив предстоящей ночи. Девицы что-то показывали на пальцах, писали на салфетках, темнокожие эротоманы мотали курчавыми головами и противно скалились, обнажая великолепные сахарные зубы. До Купца доносились обрывки разговора, но чаще всего «йес», «ноу» и «этта карасо». «Ну хватит», — подумал Купец и решительно встал из-за стола.
— Подожди, не спеши, мы же еще не все съели, да и коньяк остался.
Купец с укоризной посмотрел на Кэт, хотел сказать что-то резкое, но сдержался.
— Ну секундочку, я быстро.
Она скрутила шгутом салфетку и заткнула бутылку, которая тут же оказалась в сумочке, столь миниатюрной, что Купец так и не смог понять, как она туда вместилась. Затем засунула Кэт в рот маленькое пирожное, ловко ухватила с вазы оставшихся два яблока и они пошли на выход.
…Ее комнатка приятно удивила Купца своей чистотой и аккуратностью, но богатством или хотя бы достатком здесь и не пахло. Видно, и впрямь его новоявленная подруга была не слишком удачлива в своем неузаконенном ремесле. Под косыми взглядами соседей на коммунальной кухне Купец помылся под краном. Кэт за это время приготовила постель.
— Вот, это ты молодец, — похвалил он и раздевшись бухнулся на свежую прохладную простыню.
Кэт выключила светильник, юркнула под легкое одеяло и, прижавшись к Купцу, стала его осторожно поглаживать.
— Катя, не надо. Я зверски устал, а завтра такой день… Мне надо выспаться, понимаешь?
— Нет, — жалобно пропищала она.
— Ну, да, конечно, — подавляя зевок, сказал Купец. — Я бы на твоем месте тоже… но ты не грусти, если с утреца попоишь чайком, то и ладно, полтинник получишь, я не жлоб. А сейчас спи — твоя миссия закончена.
— Ты брезгуешь мной, презираешь, — захныкала Кэт. — А за что? Ты ведь не знаешь как я жила, как умерли родители и мы остались с братом одни. Я на все шла, лишь бы у него был кусок хлеба и он смог закончить техникум. Кто б ему еще помог? Ну скажи…
— Только не надо строить из себя Соню Мармеладову, — остановил ее Купец, — слезу из меня не вышибешь.
— Это что за Сонька? Та, что рядом со мной сидела? Так она не Мармеладова…
Сон у Купца как рукой сняло и он от души рассмеялся.