Евангелие от Гаримы
Шрифт:
– Разве это возможно?
– С Божьей помощью всё возможно. «Начало мудрости – страх Господень».
– Если мы на тёмной стороне земли, значит, есть и светлая сторона?
– Конечно есть, только мне не доводилось там бывать.
– Честно говоря, пока ничего не могу понять, отец Сергей. Трудно разобраться, время позднее, и ничего в голову не лезет.
– Утро вечера мудренее, отдыхай. Марина тебе постелила постель, ложись.
Он поднялся и протянул руку.
– Рад был познакомиться с тобой, Михаил.
– Спасибо, взаимно.
– Надеюсь, сработаемся, мне о тебе рассказывали много хорошего. Человек ты порядочный, сильный и смелый.
Пожимая плечами,
– Дверь закрой на замок.
– Зачем?
– На всякий случай, Михаил. Здесь есть ванная и туалет. За шторой.
Если понадобится.
– Спасибо большое за заботу, но я смогу за себя постоять.
– Видела я уже таких героев. Нет уж, закрывай на замок. Так спокойнее и сон другой.
– Как скажешь.
Пахнущее полевыми цветами бельё, чистое и свежее, располагало к одному. К крепкому и здоровому сну. Стягивая свитер, я улёгся и укрылся с головой одеялом. Мысли в голове путались и, закрывая глаза, моментально уснул. Стук в дверь ворвался в утренний сон, как непрошеный гость. Разбудил, пинками, тупой головной болью, и непониманием того, что происходит. Из открытого окна лился солнечный свет и, щурясь, я откинул одеяло и опустил ноги. Хотелось подойти к окну и насладится утренним воздухом. Подышать и зажмуриться от удовольствия. Мои вещи лежали на стуле, чистые и выглаженные.
Глава 4
Стучать настойчиво в дверь не прекращали. Плечо продолжало болеть и, одеваясь, я матерился на чём свет стоит. На душе почему-то было неспокойно, холодная дрожь и влажные ладони, на минуту остановили меня перед дверью. Стыдно признаться, но я дрожал, перед неизвестностью. И не ошибся. Интуиция сработала на все сто, и мои незваные гости, вместо слов доброе утро, огрели чем-то тяжёлым по голове, когда я открыл дверь. Хорошо, что упасть на пол не дали. Успели подхватить и отнести на кровать. Сквозь пелену, я услышал, как захлопнулась дверь, и я оказался в мышеловке.
– Я вижу, что ты не очень рад нас снова встретить? – сказал мой старый знакомый, которого ночью исполосовал из автомата отец Сергей.
Изо рта у него воняло, грязные руки сдавливали горло. Он ухмылялся, с ехидством, и в глазах его зияла ненависть. Его напарник примостился на моих ногах, и держал угрожающе нож возле мошонки.
– Пикнешь, и останешься без яичек, уяснил? – прошипел второй нападавший, омерзительным голосом, от которого снова разболелось плечо, и ещё больше гудела голова.
– Я их отрежу, и повешу на шею. Как талисман. От сглаза.
От своей тупой, глупой шутки, он заржал.
Моргая и задыхаясь, я был согласен на всё. Ситуация не в мою пользу, и стоит подумать о том, как сохранить жизнь. Хватка на шее ослабла, и я смог несколько раз глубоко вдохнуть.
– Кто вы такие? И что вам нужно?
– Правильные вопросы задаёшь, Дёмин. Только не в твоём положении спрашивать. Ты нужен нашему хозяину. Это он приказал тебя привести. Нам всё равно, поверь.
– Кто ваш хозяин?
– Узнаешь, всему своё время. Человек он хороший, добрый, если с ним ладить. Может многое дать, причём за сущую безделицу. Ты обещаешь не сопротивляться? Или применить свои методы?
– Это какие методы?
Мой голос дрожал, выдавая страх с головой. Плохой из меня разведчик,
Все мы герои одного большого и толстого романа. Одного времени и событий. Когда цепочка жизненных перипетий, так или иначе идёт от пункта А, к пункту Б, без остановок. Начало пути всем кажется лёгким и безоблачным. Мы верим в то, что всегда с нами будут живы родители, и всегда мама на кухне сможет выслушать, утешить, дать совет, как поступить. Чувствуя надёжный тыл за спиной, не боимся упасть, набить шишки, испытать горечь от потерь. Только чем ближе приближаемся к конечной точке, пункту Б, тем больше становимся одиноки, даже в кругу семьи. Потому что родители, к большому сожалению, умирают, отношения с женой и детьми, оставляют желать лучшего, и душевная пустота выжигает дотла. И именно в эти минуты понимаем, что многие вещи делали зря, не к тому стремились, не в те идеалы верили, и что сама жизнь, огромная помойная яма. В которой всё меньше остаётся доброты и любви, и всё больше ненависти и насилия. И находясь в аэропорту, всё чаще оглядываемся по сторонам, в поисках неуловимых террористов, всё больше нам мерещатся кем-то брошенные вещи, подозрительными, с взрывчаткой, и мы озлобленно таращимся по сторонам, в поисках защиты. Защиты от самих себя и своих страхов.
Улицы города были забиты военной техникой. Негде яблоку упасть, и пробираясь сквозь толпы чехов, видел озлобленные лица, людей, недовольных военным положением. Солдаты сидели на броне, курили, и старались не обращать внимания на то, что происходило за их спинами. Все дороги были усыпаны листовками, кое-где висели плакаты, с призывами русским убираться домой. Волнения среди молодёжи, и провокаторов, подталкивали к мятежам. Приказа применять оружие не поступало, и танкисты старались сохранять спокойствие. Хотя какой ценой им это давалось, мало кому известно.
Мы, наконец, выбрались из плотного кольца митингующих и вышли к парку. Мои провожатые, с каменными лицами всю дорогу молчали, и после того, как мы подошли к высокому старинному зданию, указали наверх.
– Поднимайся на третий этаж. Там тебя встретят.
Они остались стоять возле входных дверей, с равнодушием поглядывая на прохожих и автомобили. Открывая стеклянную дверь и проходя внутрь, я не обнаружил охраны, и даже консьержа. Стол и несколько кресел были расположены с левой стороны, люди отсутствовали. Поднявшись по ступенькам, я оказался возле лифта, и нажал на кнопку. Послышался шум, дёрнулись несколько раз тросы и, скрипя ржавыми, несмазанными подшипниками, лифт спускался вниз. Что тут может ждать хорошего? Я в который раз задавался этим вопросом, но желания сбежать не было. И куда? Вернуться обратно, к отцу Сергею? Только почему его не было, когда в дом проникли неизвестные? Где Марина? Не зря она меня предупреждала перед сном. Не зря. Двери лифта с шумом открылись и я нажал на кнопку с цифрой три. У выхода меня ждал невысокого роста мужчина в строгом деловом костюме. Он слегка склонил голову и показал рукой вправо, на конец коридора. Шаги утопали в мягком, пушистом ковре, когда я шёл к загадочной двери. Постучавшись, положил руку на ручку и открыл дверь.