Евангелие от зверя
Шрифт:
— Хорошо, мы согласны. Едем в участок. Только я предварительно позвоню. — Он достал сотовый телефон, набрал номер, подождал ответа и коротко обрисовал кому-то ситуацию. Потом положил автомат на асфальт и взял под руку Валерию.
— Мы готовы.
Командир группы ОМОНа кивнул своим подчиненным, и те окружили троих драчунов, направив на них оружие, но не приближаясь ближе чем на метр. Они еще опасались Антона, способного превращаться в тихий ураган и ломать руки и челюсти. Примчавшимся на помощь товарищам побитых спецназовцев пришлось лишь наблюдать за погрузкой и отправкой пленных, и о том, что здесь произошло, они узнали позже.
Когда Илья
— Прошу вас, отправьте нас вместе.
И получил ответ — толчок в спину стволом автомата и ругательство.
— Топай молча, президент! Сейчас ты у нас в отделении кровью умоешься за нападение, еще не то запоешь!
Антон, которого вели под руки двое верзил в камуфляже, услышал фразу главного омоновца, оглянулся было, но получил удар в спину и едва не упал. Покорно шагнул дальше и услышал тихий вскрик Валерии:
— Не трогайте меня, я сама!
Затем послышался мат, возня, сдавленный стон, и Громов, которого уже согнули пополам, чтобы втолкнуть в кабину «Форда», снова вошел в состояние боевого транса с его внутренней «пустотой» — полным отключением от посторонних мыслей и эмоций.
На сей раз он «работал» с гораздо большей скоростью и силой, на пределе возможностей, полностью задействовав весь психофизический резерв и весь арсенал приемов пресечения боя, в том числе предельно жестких, потому что вдруг понял, что останавливаться нельзя: темная сила продолжала влиять на события, контролировала сознание омоновцев и готовила ловушку. Следовало как можно быстрее перехватить инициативу, выявить «контролера» — не господин ли Козловой? — и заставить его отступить. В противном случае ничто не гарантировало пленникам не только умного и справедливого разбирательства инцидента, но и свободы, а возможно, и жизни.
Илья вступил в схватку мгновением позже, но Антон о нем не беспокоился, ощущая его частью себя и зная, что Пашин не подведет. Уровень этого знания превышал возможности нормального человека, однако лишь много времени спустя эффект синхронной оценки ситуации и одинакового понимания плана атаки стал понятен обоим.
В данный же момент они начали обычную по их понятиям воинскую работу в реальных боевых условиях и остановить их не смогло бы, наверное, и более подготовленное подразделение спецназа.
Антон сам нырнул в кабину головой вперед, выбивая ударом кулака садящегося с другой стороны омоновца, вторым движением вывернулся из кабины, «насаживая» на прием еще одного спецназовца, отобрал у него в падении автомат и перекатился через капот машины, сшибая с ног третьего.
Парней, впихивающих в соседний «Форд» Валерию, он буквально «зарубил»: одного — ударом приклада по стриженому мясистому загривку (вояка был без шапочки-маски), другого — «клювом орла» в висок. Выдернул Валерию из машины обратно, заметив ее прикушенную губу и слезы в глазах; она была потрясена обращением стражей порядка чуть ли не до шокового состояния.
В этот момент к ним подскочил Илья — тоже с автоматом в одной руке и ножом в другой. Вдвоем они отбили атаку четверки ОМОНа, отбили жестоко, ломая кисти рук, разбивая носы и челюсти, затем Илья дал очередь в воздух (растущая толпа на прилегающих к месту событий площадках шарахнулась прочь) и, в то время как Антон захватил командира отряда, приставляя к его виску ствол автомата, заорал:
— Всем лечь! Оружие на землю! Командир группы поддержки — ко мне для
Среди окруживших их спецназовцев прибывшего отряда произошло замешательство. Стрелять они не могли, рискуя попасть в своих товарищей, а ствол автомата Пашина смотрел на них уверенно и веско. Затем меж пятнистых фигур появилась еще одна, пониже ростом, с майорскими звездочками на плечах. Лицо командира подъехавшей на помощь группы ОМОНа было коричнево-красноватым от загара, светлые глаза смотрели настороженно и внимательно, и думать этот молодой еще мужик умел.
— Возьмите мое удостоверение, — протянул ему зеленую книжечку Илья. — Произошло недоразумение. Думаю, в ближайшем будущем кое-кто из ваших коллег заплатит за это нападение погонами и карьерой. Сейчас сюда приедет начальство, оно и разберется, кто прав, кто виноват. А пока что уберите своих людей, чтобы ни у кого не возникло желания отличиться, мы же с вашим коллегой, — Илья кивнул на бледного до синевы старшего лейтенанта, которого держал Антон, — постоим тут в сторонке, тихонько, никому не мешая.
Майор остро глянул на Пашина, оценивающе — на Громова, на Валерию, и подозвал одного из своих подчиненных:
— Дерюгин, оцепление — десять метров. Очистить проезжую часть, зевак в шею! — Майор отвернулся, достал рацию, что-то сказал и повесил обратно на ремень.
Омоновцы быстро выполнили приказание, часть из них направилась рассеивать растущую толпу, остальные окружили группу Ильи, сверля их глазами, готовые, если придется, применить оружие. Антон ослабил хватку, продолжая удерживать старлея-омоновца в заложниках, посмотрел на Илью и встретил его взгляд, красноречиво говоривший: ну и влипли мы с тобой, мастер! Ответил таким же красноречивым взглядом: мы ни в чем не виноваты!
Солнце село, стало быстро темнеть, зажглись фонари.
Валерия держалась молодцом, но было видно, что она вот-вот разрыдается. Тогда Антон передал старшего лейтенанта Илье и обнял женщину за плечи, чувствуя, как она вздрагивает от нервного озноба. Шепнул:
— Все будет в порядке, потерпи немного.
— Обидно, — прошептала Валерия, немного расслабляясь. — За что они нас так? Что мы сделали?
Антон хотел сказать, что все это похоже на засаду или, скорее, на месть господина Козлового, обиженного тем, что ему, такому известному среди депутатской братвы, не дали прокатиться на речном трамвае, поискал его глазами и ему вдруг показалось, что неподалеку мелькнула знакомая тень — призрак из метро. Антон напрягся, усилием воли подводя организм к состоянию медитативной «пустоты», и явственно увидел голову призрака и плечо, высовывающиеся из тела широкоплечего омоновца, оттеснявшего толпу зевак с проезжей части набережной на тротуар.
В то же мгновение призрак словно почувствовал, что его засекли, быстро перебежал в тело прохожего и нырнул в толпу. Еще несколько раз мелькнула его прозрачно-кисейная, как клуб тумана, голова, исчезла. И сразу же возбуждение толпы, а вместе с ней и омоновцев, чудесным образом спало, люди стали расходиться, а спецназовцы перестали стискивать потными руками автоматы и опустили стволы, будто внезапно поняли, что произошла ошибка и перед ними не бандиты, а нормальные люди.
Илья отпустил старшего лейтенанта, ошалевшего от всего пережитого, вернул ему автомат, и тот было открыл рот, чтобы отдать приказание своим подчиненным, но майор вновь прибывшего отряда опередил его, подозвав к себе. Лицо омоновца приобрело кислый вид, но все же он послушался, и ситуация разрядилась окончательно. Наваждение прошло.