Эволюция Артура
Шрифт:
Он разворачивается, следуя за Син.
— Она спасла тебя, мелкий сучонок.
Джош останавливается на месте и застывает.
— Не позволяй ему задеть тебя.
Гнев переходит в вожделение, когда мои глаза следуют за Син. Крошечные розовые шорты на ней едва прикрывают задницу, а топик идеально прилегает к груди. Мой член твердеет, когда желание поглощает меня. Блядь, я хочу Син. Я хочу ее безумно. Как только она скрывается из виду, я врываюсь в свою спальню и закрываю дверь. Сажусь на кровать, вытаскиваю свой эрегированный член, намереваясь достичь разрядки. Я быстро двигаю рукой вверх и вниз
Черт! Я не могу кончить. Дрочка не поможет при моем мощном стояке. Мне нужно погрузиться в ее тепло. Сдавшись, я засовываю член обратно в джинсы и в волнении кружу по комнате, оставляя следы на потертом ковре. Мысли о Коуле и кокаине так долго занимали мое сознание, но теперь Син начинает выходить на первый план. Проклятье, я не могу этого допустить. Провести оставшиеся дни на земле, испытывая удовольствие, когда Коул никогда больше не испытает этого чувства, — не вариант.
Я открываю ящик комода, достаю хранящуюся там бритву, желая сбежать. Я режу свой живот длинными, глубокими движениями, глубже, чем когда-либо резал себя. Но я осторожен, поэтому швы не понадобятся. Кровь стекает по животу. Блаженное облегчение. К сожалению, оно длится всего несколько секунд, поэтому я продолжаю. К тому времени, когда я успокаиваюсь, джинсы спереди пропитываются кровью. Я снимаю их и прижимаю испорченную джинсовую ткань к животу, чтобы остановить поток крови. Ложусь на кровать, надеясь, что боль не даст мне уснуть — сон не слишком добр ко мне.
***
— Пожалуйста, нет. Коул, вернись. Мне жаль... так жаль. Это должен был быть я. Ну почему меня там не было? — Мои потные конечности запутались в постельном белье, пока я метался и ворочался. Я безуспешно пытаюсь заставить себя проснуться.
— Арт. Все в порядке. Тебе просто снится кошмар.
Хотя голос Син — музыка для моих ушей, он приглушен, как будто я нахожусь под водой. Когда я чувствую легкое прикосновение кончиков пальцев, вытирающих мои слезы, слух резко обостряется. Как будто ее прикосновение повернуло переключатель внутри меня.
— Я тебя предупреждал, — рычу я.
И мгновенно подминаю Син под себя, прижав ее запястья к кровати над головой. Мои бедра опускаются между ее нежных бедер — член становится тверже с каждой секундой. Я собираюсь расправиться с ее гребаной киской. Ее глаза расширяются от страха, но мне плевать. Она хнычет, когда я прикусываю мочку ее уха.
— Но ты, блядь, не слушаешь. И сейчас я сделаю то, в чем мы слишком долго отказывали друг другу.
Я захватываю ее губы в неистовый поцелуй. Свободной рукой проникаю в ее розовые шорты и скольжу по скользким половым губам.
— Боже мой, твоя мокрая киска говорит все, что мне нужно знать. Я не буду нежен с тобой. Я не могу, — шепчу я Син в губы.
Ее бедра конвульсивно подергиваются, когда пальцем я обвожу клитор.
— Осторожно, похоже, тебе это слишком нравится. На этот раз ты не будешь умолять меня остановиться? Где твои слезы? Я надеялся на большее.
— Я больше не могу бороться с тобой, — говорит она, нежно целуя мои губы.
Ее уступчивость весьма неожиданная, но желанная.
— Я хочу тебя. — Она покрывает поцелуями мое лицо, а затем обхватывает ногами
То немногое, что я мог контролировать, исчезает. Я рву на ней одежду как сумасшедший, пока Син не остается голой, ее футболка и шорты в клочья валяются на полу. Я не трахаю ее сразу — вместо этого встаю на колени между ее раздвинутых ног. Охуенно красивая. Я поднимаю ее ноги на плечи и располагаю свой член у ее входа. Делаю толчок вперед, не давая ее телу времени привыкнуть к моему проникновению. Син вскрикивает от боли, когда я с ожесточением проникаю в ее тугой канал, пока мой член полностью не погружается в ее горячую киску. Из моего горла вырывается животный рёв. Быть внутри нее — это чистый экстаз. Я резко двигаю бедрами, пытаясь впечатать ее тело в гребаный матрас.
— Угх, — стонет она, положив руки мне на грудь, чтобы замедлить мою атаку. — Будь нежнее.
— Даже если бы захотел, то не смог бы. У меня не получается контролировать себя с тобой.
Я продолжаю наказывать ее глубокими мощными ударами. Кровать скрипит под напором, а изголовье бьется о стену. Если кто-нибудь случайно забредет на кухню, эти звуки привлекут его в мою спальню. Порезы на животе начинают кровоточить, но я не обращаю внимания на боль. Ее крики удовольствия вперемешку с хрипами боли эхом отдаются в моих ушах.
— Подожди, Арт, остановись. Пожалуйста, — умоляет Син.
Ее мольбы не услышаны. Даже взорвавшаяся бомба не сможет меня остановить. Ее ноги дрожат, когда я вбиваюсь в нее, как отбойный молоток. Черт, ее потрясающая киска обнимает мой член как перчатка. Пот покрывает наши тела. С каждым толчком она становится все влажней и влажней. Проклятье, я тону в Син, теряя себя в ней.
— Блядь, — рычу я.
Я плотно прижимаюсь к ней, двигая бедрами медленными круговыми движениями, наслаждаясь прикосновением ее плоти к моей эрекции. Мои руки запутались в ее волосах, пока я яростно целовал ее рот, глотая ее стоны блаженства. Я не помню, чтобы когда-либо испытывал подобные ощущения. На моей спине ее ногти впиваются в кожу, а пятки упираются в мою задницу.
— Арт! — кричит Син, когда оргазм накатывает на нее.
Она сжимает мое мужское достоинство, посылая меня за грань вместе с ней.
— Черт, черт, черт, — твержу я, изливая в нее свою сперму.
Я делаю еще один толчок, выжимая из своего тела последние остатки оргазма. Опускаю голову на ее плечо, мой полутвердый член все еще утопает в ее тепле. Большим пальцем Син проводит по шраму на моем запястье.
— В этот раз ты очень сильно порезался. Ты должен остановиться.
— Мне нужно резать так же, как дышать. Либо резать, либо кокаин. Как думаешь, что для меня лучше?
Длинная пауза.
— Тебе каждую ночь снится твой брат?
— Каждую гребаную ночь с того дня как он умер.
— Он в мире с Богом.
Я поднимаю голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Если Бог и есть, то я его не видел. Не существует яркого света, который перенесет тебя в рай, когда ты умрешь. Эта история — ложь. Когда я стоял на пороге смерти, то видел только бесконечную тьму, прежде чем очнулся в аду.
Она ласкает мое лицо:
— Единственный ад, в котором ты находишься, — это ад внутри твоего разума.