Эволюция духовности
Шрифт:
Не выражается ли реальность через меру взаимообусловленности: материи и антиматерии, гравитации и антигравитации, — а жизнь не есть ли мера взаимообусловленности духовного и материального, реального и иллюзорного, естественного и сверхъестественного, доброго и злого, рая и ада? А разум не есть ли мера взаимообусловленности субъективной мысли и объективного смысла, осмысляемого и не осмысляемого? А всякая реальная мера взаимообусловленности не отражает ли золотое сечение? (!!)
Если бы он не ошибался, то сделал бы меньше. (!!) Марциал
Если нам удастся перевести на уровень инстинкта самосохранения необходимость заранее, надежно и правильно на подсознательном уровне через нейролингвистические и нейросетевые механизмы прогнозировать результат своих действий, возникнет крайне важная для самосохранения индивидов и человечества в целом психологическая защита от непреднамеренных ошибок с непредсказуемыми последствиями. (!!!)
Ошибаться можно различно, верно поступать можно лишь одним путем. (!!!) Аристотель
Наше детство заканчивается тогда, когда мы перестаем задавать взрослым вопросы, потеряв надежду получить на них исчерпывающие ответы. Наш ум останавливается в своем развитии тогда, когда наши вопросы ограничивают понимание возможностями познания. Наше духовное развитие останавливается тогда, когда вечные неразрешимые вопросы перестают быть насущными и для понимания, и для познания, и для поиска смысла жизни.(!!)
Опыт не избавляет от ошибок, но предостерегает от излишней самонадеянности. (!)
Ошибки чаще нас подстерегают не тогда, когда мы действуем по наитию, а когда — по логическому размышлению. (!)
Онтология этики
Святые винят себя за всё негативное, и открещиваются от причастности ко всему позитивному, неисправимые грешники — наоборот, винят других во всём негативном и приписывают себе их причастность ко всему позитивному. Благородные делятся своим успехом и разделяют чужие неудачи. (!)
Доброта — враждебность по отношению к враждебности. (!)
Бесстыдство, аморальность и скудоумие уже не прячутся за кулисы пикантности, шуточной скабрезности и двусмысленной пошлости как публичных отношений, так и частных отношений между приличными мужчинами и недурственными женщинами, а уж тем более — в соцсетях, они выходят на сцену и играют заглавную роль не только в развлекательных, но и в политических шоу при стечении опущенной в нравах и соображалках до попкорна гламурной публики. (!)
Принципы эгоиста: или ты живёшь за счёт других, или другие живут за твой счёт; или сам не живёшь и другим не даёшь, или и сам сверх достатка живёшь, и другим так же жить не мешаешь; не лезь в дела других, другие лезть в твои не будут; не умничай и не тупи; не обгоняй и не плетись в хвосте. (!)
Злость — темница духовной сути души, ненависть — её наимрачнейший каземат, ожесточение — усекновение духовности в душе. (!)
Не в том ли сущность эгоизма, что мы используем не то, что следует, не так, как следует и не для того, что следует, но ради самого амбициозного из того, что кроме нас больше никому не достанется?
Для эгоиста несправедливость — это когда ему не позволяют безнаказанно делать то, что не дозволено делать другим, а справедливость — это когда другим не позволено безнаказанно делать то, что привычно для него.
Относитесь к правде расчётливо: не расточайте её по пустякам, не выкладывайте всю сразу, и не делайте на неё рискованные ставки.
Высшее человеческое достоинство — уметь сдерживать себя в пылу страсти, в момент ущемления самолюбия, при взлёте амбиций, и при затемнении сознания гордыней. (!)
Манифестация всеобщего, а не персонального долженствования скрывает лаз в безответственность и меркантильные интересы глашатаев оного. (!)
Правда даёт нам те безусловные непреходящие выгоды и преимущества, которые никогда и ни при каких условиях не выгадать и не получить посредством наглого вранья, самой изощрённой лжи и лукавой полуправды. (!)
Прощение — это месть мести, раскаяние — это наказание наказания, милосердие — это дух прощения через прощение даже не прощаемого, — это дух раскаяния через раскаяние даже не способных к раскаянию, поскольку все мы грешны по отношению к грехам каждого и каждый грешен по отношению к грехам всех. Прощение уничтожает вражду, которая питает ненависть. Справедливость же по отношению к смертным грехам, если заглянуть за её социальный фасад, — это узаконенная совестью месть, скрывающая нечеловеческую вражду, уходящую корнями в звериную злобность эгоизма. (!!)
Лень — потеря человеком вначале смысла утруждать себя благое делать; затем — потеря смысла душой трудиться: восхищаться, чувствовать и верить; затем — потеря смысла разумом трудиться: думать, изобретать, познавать, учиться; затем — потеря смысла трудиться духом: стремиться к совершенству, любить и радоваться жизни. Смерть — это или лени дань и переход от жалкого существования к небытию души, или её полёт в небесную обитель на крыльях обретённого земного смысла жизни. Лень матушка нас раньше родилась, но мы её, надеюсь, все сообща переживём. (!!)
Уважением люди удостаивают нас не за прошлые заслуги, не за уже исполненный нами долг перед ними, а за исполняемый долг сейчас и за уверенность, что мы обеспечим его исполнение в необозримом будущем. (!)
Разве исчезнет ложь во спасение, ложь ради выгоды и ложь ради благорасположения? Поэтому, правда, как проявление общественной нравственности, не всесильна, но как без неё найти путь в будущее? (!)
Лгуна подстерегают четыре степени забывчивости. Он забывает, о чём лжёт. Он забывает, кому лжёт. Он забывает, ради чего лжёт. И, наконец, он забывает, где правда, а где ложь, напрочь теряя нравственные ориентиры в понимании смыслового отличия между ними ради эгоистической выгоды. Ложь — это безальтернативный способ сосуществования в эгоистическом обществе, но это ещё и пропасть, отделяющая эгоизм от альтруизма, которую мы пытаемся перепрыгнуть в два прыжка. (!)