Эволюция военного искусства (Том 1)
Шрифт:
Пруссаки понесли решительное поражение. По замечанию Клаузевица, Фридрих Великий под Кунерсдорфом запутался в сетях собственного косого боевого порядка. Удар на левый русский фланг в одну точку, поскольку он не вызвал крушения всего русского боевого порядка, поставил пруссаков в очень трудное положение, скомкав их фронт, сосредоточив всю пехоту на тесном пространстве Мюльберга и лишив их маневроспособности.
В этом сражении обращает на себя внимание сверхфилософское равнодушие Салтыкова к кружащейся около него прусской армии, пассивное сидение русских на удобно (сразу тылом к неприятелю) выбранной позиции, крепкая их тактическая выдержка, ошибка столь опытного полководца, как Фридрих, при рекогносцировке неприятельского расположения, наконец, крайняя зависимость линейного боевого порядка от местных условий, заставившая Фридриха сузить участок атаки.
Беренхорст - сын Леопольда Дессау, знаменитого воспитателя и вождя прусской пехоты, адъютант Фридриха Великого - бросил военную службу, так как не смог вытерпеть презрительного
Беренхорст совершенно игнорировал геометрическую часть военного искусства и сосредоточил все внимание на моральных силах, на человеческом сердце. Ему принадлежит самая строгая критика парадной стороны прусской армии, которая ослепляла столь многих. Маневренное искусство пруссаков иллюзорно - в нем нет ничего, применимого для серьезной боевой работы, оно вызывает крохоборчество (микрологию), боязливость, служебное рабство и военную грубость. Мелочность, лихорадка деталей владеют прусской армией. Здесь ценят ничтожные подробности обучения, если только они даются с большим трудом. Оберманевристы играют в тактические загадки. Фридрих Великий не только не поднял, но принизил моральные силы армии, не счел важным озаботиться состоянием духа, мужества и внутренних достоинств солдата; этот полководец умел лучше расходовать, чем воспитывать солдат. Сколько мысли, прилежания, трудов и сил тратится на учение прусской армии - и большей частью совершенно бесполезно, а отчасти даже и ко вреду. О, суета всех искусственностей... В прусской армии человек дрессируется скорее, чем четырехногий воин, иронизирует Беренхорст, так как прусский солдат от побоев становится гибче и ученее, а лошадь брыкается при каждом ударе. И как раз то, над чем более всего ломают свою голову искусники, что стоит офицеру грубейших замечаний, а солдату достается самыми тяжелыми ударами - все это не применимо в действительном бою. Как чувствует себя опытный, храбрый офицер, привыкший встречаться с неприятелем и хладнокровно распоряжаться во время атаки, когда на смотру он потеряет дистанцию - отстанет или налезет на 10 шагов...
Литература
Kriegsgeschichtliche Einzelschriften. Herausgegeben vom Grossen Generalstabe. Heft 27. Friedrich des Grossen. Anschauungen vom Kriege in ihrer Entwickelung von 1745 bis 1751.
– Berlin. 1899 г., стр. 160. 27-й выпуск военно-исторических монографий прусского генерального штаба дает очень сжатое и выпуклое резюме развития стратегических и тактических взглядов Фридриха Великого; многочисленные, приведенные в систему выдержки из его трудов позволяют ознакомиться со всем его идейным наследством. Эта брошюра является путешествием в Каноссу прусского генерального штаба, так как здесь очерчивается Фридрих, как полководец XVIII века, а не Фридрих, воюющий по принципам Наполеона. Этим признается правильность точки зрения Дельбрюка в его многолетней полемике с прусским генеральным штабом. Однако, десятки томов капитальной истории Фридриха Великого, до и после указанной брошюры, изданные прусским генеральным штабом, проникнуты противоположным воззрением.
Сухотин. Фридрих Великий. Лекции по истории военного искусства. 1882 г. Автор рассматривает Фридриха, как представителя Наполеоновской стратегии. Малонаучный труд.
Lloyd. Mmoires militaires et politiques. Автор, первый мыслитель в области стратегии, приступил к составлению истории Семилетней войны. Первый его том критика стратегических и тактических представлений, составляющая занятие исходной позиции для военно-исторического исследования. Труд, в части своей, скептически оценивающей мощь вербованных армий, исходит из замечаний Ллойда, сделанных им над прусской армией. Труд его также очень ценен для историка русской армии XVIII столетия вследствие близости Ллойда к реформаторской деятельности Потемкина. Краткие извлечения из Ллойда - в т. I, "Стратегия в трудах военных классиков".
Georg Heinrich von Berenhorst. Betrauchtungen ber die Kriegskunst, ber ihre Fortschritte, ihre Widersprche und ihre Zuverlssigkeit.
– Leipzig. III издание, 1827 г., стр. 562. В заглавии автор замечает, что его труд понятен и для неспециалистов, если только они знакомы с историей. XVII глава озаглавлена: осенние маневры и Анахарсис. Беренхорст обращается к образу молодого скифа, попавшего в цивилизованную Грецию Солона, и смотрящего удивленными глазами на окружающее. Следующая глава, трактующая о тактике и огне пехоты, названа "Энезидем", по имени греческого философа, знаменитого своей теорией скептицизма. Этот скептицизм действительно бьет из каждой строчки великого современника французской революции, и он обрушивает чисто скифские удары на утонченное военное искусство XVIII века. XIX и XX главы посвящены очерку русского военного искусства в XVIII столетии, очень любопытному, но, кажется, оставшемуся неизвестным русским историкам.
Литература о Беренхорсте: W. Rstow. Feldherrnkunst des neunzehnten Jahrhunderts.
– Zrich. 1867, стр. 181. Hans Rothfels. Carl von Clausewitz. Berlin. 1920, стр. 44. Meerheimb. Bernhorst und Blow. Histor. Zeitschrift VI, стр. 76; 3-й том "Истории военных знаний" Макса Иенса и "От Росбаха к Иене" фон дер Гольца.
Глава одиннадцатая. Судьбы военного искусства в России
Киевская Русь.
– Татарские уроки.
– Поместная система.
– Столкновение с наемными войсками Запада.
– Комсостав.
– Необходимые реформы.
– Постоянная армия Петра Великого.
– Заимствования с Запада.
– Стратегическая конница. Полтавская кампания.
– Командный состав русской армии XVIII века.
– Потемкин.
– Сражение на р. Треббии.
– Литература.
Киевская Русь. В удельно-вечевой период все элементы вооруженной силы русских группировались в городе. Каменная архитектура рыцарских замков чужда русскому средневековью; русский феодал чувствовал бы себя беззащитном и одиноким в небольшом бревенчатом острожке, вне города; но при громадных русских пространствах и возможности ухода крестьян на новые места, подальше от феодального замка, вероятно, если бы и нашелся оригинал, построивший себе каменный замок, около него скоро образовалась бы пустыня и исчезли бы материальные предпосылки возможности содержания замка. Древний русский город, как и средневековый итальянский город, хотя и на других основаниях, являлся пунктом оседлости военного класса и крупных землевладельцев. Дружина князя имела серьезные стимулы не расселяться по деревням, как это делалось во Франции и Германии. Отсюда - населенность древнего русского города, представлявшего значительный рынок потребления. Натиск арабов, прервавший в IX-XII веках связь и торговлю Запада и Востока через Средиземное море, придал первоклассное значение торговому пути "из варяг в греки", проходившему через Новгород и Киев. Мелочной характер средневековой торговли втягивал в свой оборот громадные массы русского городского населения. Горожанин представлял в себе соединение триединых талантов - воина, торговца и разбойника. Княжеские дружины были образованы самыми боеспособными элементами средневековья, норманнами востока, получившими наименование варягов. За этими Карлами, Инегельдами, Фарлафами, Руальдами, Фостами, Труанами тянулись, в отношении военной доблести, и русские торговые гости. И все же, военная мощь древней Руси была невелика, и не столько от раздробления ее на уделы, как вследствие полного отсутствия смычки города и деревни. Деревня в военном отношении не представляла никакой силы и хищнически эксплуатировалась городом - не столько сбором упорядоченной дани, как разбойными налетами. Один князь заступался за свои деревни против налета другого князя тем, что производил в свою очередь налет на его деревни. В этих условиях русская деревня отступала перед городом - с богатого чернозема юга на бедный суглинок Севера, который она расчищала от дремучего леса. Но город преследовал ее.
Татарские уроки. Древняя русская государственность не сумела оказать серьезного сопротивления нашествию монголо-татар. Дикие кочевники, с которыми сталкивались раньше русские князья, были бессильны против городских стен. Теперь же азиатский враг, оказался располагающим гораздо более высокой военной техникой, чем русские, и легко брал русские города; в поле же нельзя было ему противостоять, так как организованность татар была несравненно выше; впечатление бесчисленного множества оставляли азиатские армии - ополчение всего народа - при столкновении с русскими ополчениями одних городов.
Азиатский натиск на равнины восточной Европы начался в начале XIII века, в результате чрезвычайного подъем военно-политического искусства, связанного с Чингисханом. Однако, экономика кочевого быта стоила на очень низком уровне. Завоеватели всюду беспощадно расправлялись с городами, в особенности с русскими, являвшимися сосредоточением военной мощи и единственными возможными очагами сопротивления. Несмотря на стремление их спасти ремесленную часть населения и использовать их других центрах, завоевания азиатских полководцев связывались с катастрофическим понижением уровня экономической жизни и поэтому были обречены на скорое распадение. Господство Золотой Орды было обречено на уничтожение. Удар Тамерлана по Золотой Орде в 1391 г. ускорил этот процесс, обеспечив на много столетий безопасность восточной границы России. Натиск Азии продолжался лишь на более южном направлении, в пределах малой Азии, где недобитые Тамерланом турки сумели утвердиться на Балканском полуострове.
Если Валленштейн явился учителем прусских королей, то русские князья научились у татарского сборщика податей правильной эксплуатации сельского населения посредством учета и обложения его. Татарский нажим весьма содействовал усилению центральной власти; Москва многому научилась в области политики, у монголо-татар.
И очень многим обязано татарам русское военное искусство. Вспомогательные русские отряды входили в состав татарских армий. Историк отмечает их присутствие у берегов Аральского моря при начале столкновения Тохтамыша с Тамерланом. Мы усвоили у Востока глубокое уважение к метательному бою, ведение боя из глубины, расчленение армий на большой полк, полк правой и левой руки, авангард и резерв (передовой и засадный полки), организацию легкой конницы, дравшейся как в конном, так и в пешем строю - своего рода иррегулярных драгун, большое внимание к разведывательной и сторожевой службе, своеобразную восточную дисциплину и методы управления, далеко превосходившие феодальный масштаб средневековья. Оперативное искусство и. тактика Димитрия Донского во время похода, приведшего к сражению на Куликовом поле, могут служить иллюстрацией военных достижений монгольской школы. Первые казаки, черкасы, очень может быть, являлись русскими вспомогательными отрядами, отделившимися от Орды и ушедшими на Днепр.