Еврейские погромы и национализм
Шрифт:
Итак, все позиции заняты: генерал Краснов, подобно Ивану Солоневичу, считавший: «это очень красиво и благородно, быть националистом, мечтать о «единой и неделимой», быть, ещё более того, монархистом», первоочерёдно подразумевая под неделимым единством всенародную доброту, безоговорочно осуждает еврейский революционный террор. Советский профессор считает негативное изображение евреев страшной провинностью и славит терроризм. А посредине любители демократических реформ.
Связь между участием евреев в революционном терроре и погромами в России очевидна. Если погром в Красноярске
Владимир Большаков в книге «С талмудом и красным флагом» (2013) перечисляет предшествующие отдельные еврейские погромы в Одессе (1859, 1871) и Аккермане (1862), которые устроили местные греки из-за торговой конкуренции, борьбы за прибыль (с.205).
Перед тем «в Одессу устремились евреи почти со всей Восточной Европы», «еврейские купцы вытеснили иностранцев и заняли в среде этого сословия первое место» [О.Ю. Захарова «Генерал-фельдмаршал светлейший князь М.С. Воронцов» М.: Центрполиграф, 2001, с.230].
Подробнее о черноморской еврейско-греческой войне и угрозах еврейской мафии для России есть данные у военного историка Бориса Галенина: в 1830-е «флот фактически оказывался в руках еврейских ростовщиков» [Б.Г. Галенин «Цусима – знамение конца русской истории» М.: Крафт+, 2009, Т.1, с.168-178].
Эти отдельные погромы сильно отличаются от массовых в 1881 г., где к экономической борьбе явно добавляется политический повод.
В докладной записке директору Департамента Полиции генерал Новицкий сообщал, что с 1878 г., «прослужа и проживая в городе Киеве 25 лет, я в Юго-Западном крае никогда не приобрёл никаких земельных собственностей, считая неудобным по должности, мною занимаемой, входить в какие-нибудь денежные сделки и купли, каковые безусловно все обставляются участием евреев». В соответствии с этим в мемуарах и погром 26-28 апреля 1881 г. в Киеве он объяснял ненавистью к еврейской эксплуатации в сфере торговле, а не политическими причинами. Однако же, описывая своё личное участие в убеждении рабочих прекратить погром, он передаёт уверенность толпы в том, что 1 марта Царя убили евреи. Разъяснение, что бомбу бросил поляк Гриневицкий, убедило остановить погром лишь на некоторое время [В.Д. Новицкий «Из воспоминаний жандарма» М.: МГУ, 1991, с.43, 155-158].
Т.е., трагедия 1 марта стала поводом, спусковым крючком для выстрела накопленной ненависти, сняла сдерживающие монархические нравственные обязательства, павшие вместе со взорванным Царём.
Действительно, в черте оседлости в начале ХХ века на 1000 перекупщиков производимой крестьянами продукции приходилось 930 евреев, что делает совершенно справедливыми обвинения в еврейском засилье – это ясно даже для историков, враждебно настроенных к идеям монархистов [И.В. Омельянчук «Черносотенное движение на территории Украины (1904-1914)» Киев, 2000, с.65].
Опасность такого еврейского захвата осознавалась задолго до его пресуществления, когда крупнейший противник западнических и масонских влияний, угрожавших какое-то время при Александре I получить политическое преобладание, архимандрит Фотий (Спасский) в июле 1825 г. предупреждал: «без титла господ и помещиков жиды и прочие сделаются навсегда господами и помещиками, и лишь бы начало сделать теперь, а то всё можно сделать со временем тайно и явно деньгами» [А.Ю. Минаков «Русская партия в первой четверти XIX века» М.: Институт русской цивилизации, 2013, с.403].
Процесс борьбы национал-консерваторов с западническими проектами отхода от Православия и Самодержавия в элите Российской Империи будет проходить десятилетиями с преимущественным успехом. Однако тайный и явный финансовый захват России евреями прогрессировал на низшем социальном уровне.
Ещё в начале 1860-х в споре об антисемитизме главный аргумент против евреев был такой: «до рук все дела забрали» [Н.С. Лесков «Сочинения 1862-1864» М.: ТЕРРА, 1996, Т.3, с.75].
Спустя 20 лет евреи забрали в свои руки и писателя Лескова, заказав у него очерк в свою пользу. Результат работы, оплаченной тысячей рублей из еврейских денег, Лесков назвал: «то была вымученная апология» [С.Ю. Дудаков «Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России» М.: РГГУ, 2000, с.282].
В исследовании экономического состояния России крупный чиновник Владимир Гурко в начале ХХ века писал: «место русского купца всё более и более занимается евреем». Бывший военный министр Алексей Куропаткин в 1910 г. указывал на потребность в изучении проблемы: «вопрос о переходе богатств России из русских рук в руки иноземцев, инородцев и евреев так серьёзен, что требует всестороннего изучения». Отставной генерал сам предпринял некоторый обзор еврейского экономического господства евреев по всей черте оседлости, показал значительную их долю в управлении банками и в представительстве финансовых интересов России за рубежом [А.Н. Куропаткин «Русская армия» СПб.: Полигон, 2003, с.103, 106-110, 467-471].
Предрасполагающая к погромам ситуация не возникала бы, не допускай евреи систематического преступного превышения предоставленных им прав. Сергей Витте в 1893 г. в записке об изменении штатов Департамента торговли и мануфактур относительно отделения внутренней торговли обозначил проблему перегруженности «исключительно перепискою по возникающим на практике многочисленным случаям нарушения и обхода евреями действующих по отношению к ним ограничительных постановлений по предмету торговых их прав» [С.Ю. Витте «Собрание сочинений и документальных материалов» М.: Наука, 2006, Т.4, Кн.1, с.121].
В евреях ближе к концу 70-х, в непосредственной близости перед погромами, видели распространителей революционной литературы из-за рубежа. 28.4.1878 г. «в Сан-Стефано, в ресторане Боске, куда я ходил обедать и ужинать, между прочим продавались так называемые у нас запрещённые книги: сборники, журналы, газеты, мелкие брошюры и целые объёмистые социальные трактаты, издаваемые за границей нашими русскими выходцами известного направления. Немало я удивлялся тому обстоятельству, что торговля эта ведётся открыто».