Еврейские погромы и национализм
Шрифт:
Никакого вверения народной власти Монарху никогда не происходило, ибо власть народу никогда не принадлежала и никакого момента передачи власти “вождю” не наступало. Русское Самодержавие может быть только Монархией, потому Бабурин ставит себя вне русской идеи ради принадлежности к идее советской и к таким пантеистам как Соловьёв, Вернадский, Циолковский, чьи обоснования несовместимы с Тихомировым, Ильиным, Солоневичем.
Революция основывалась на радикально полярной альтернативе религиозно-философским основам русской культуры: революция была агрессивной подменой этих основ пантеизмом.
Обожествление человека сопровождалось
Идея самообожествления опасна не только как стремление к вознесению «эго», но опасна и в смысле воображения самосущной всеспособности, стремление к чему – первостепенный из соблазнов, ввергающий затем человека в удлиняющуюся последовательность заблуждений.
Националист Иван Ильин в значительнейшем своём труде постоянно указывает на самообожествление как на источник зла и заблуждений от недостатка спасительного смирения. Человеку «дано совершенствоваться, но не дано стать совершенным». «Посягающий несостоятелен самим посяганием своим: оно его обличает, низводит и указует на его место» [И.А. Ильин «Аксиомы религиозного опыта» М.: АСТ, 2002, с.493-495].
Идеология атеистического материализма, в качестве самой примитивной формы пантеизма, формирует представление о преобладающем значении зримых вещей ввиду непризнания нематериальных ценностей, существование которых нельзя доказать научно, т.е. – опять-таки материалистически.
Критики атомистической теории тысячелетия назад доказали, что нет никаких элементарных частиц, из которых могла бы состоять Вселенная, поскольку такие материальные части всегда будут продолжать раскладываться на следующие детали.
Такое отодвигание экспериментальная физика будет производить без всякого предела. Эту истину раз за разом заново переоткрывают поколения физиков. Материальные представления работают только при самом грубом упрощении, когда при разложении на химический состав человека объявляют вертикальной лужей.
Условность материализма коренится в несознании факта, что современная физика и космология, по большому счёту, это пантеистическое богословие, оперирующее условными и воображаемыми понятиями, не раскрывающими, что же представляют собой материя, энергия, сила.
Л. Фейербах, который это понимал, декларативно отрицал решительно любую философию, «ибо всякая философия теологична». Следовательно, рассуждает Страхов, «чтобы вполне отвергнуть религию, нужно непременно отвергнуть всякую философию». Поскольку, к примеру, излюбленный пантеистами закон сохранения энергии («вещества») не открывает сути материи, а лишь показывает соизмеряемость чисел, то и все материалистические теории «отодвигают вопросы, но не разрешают их» [Н.Н. Страхов «Борьба с Западом в нашей литературе» С.-Петербург, 1883, Кн.2, с.103-105, 129, 198].
Всё так, вопреки пантеистическому прочтению понятия энергии как чего-то действительного, а закона её сохранения – как центрального понятия в устройстве Вселенной, в действительности этот так называемый фундамент современной физики сводится
Иначе говоря, аршин, отмеренный в одну сторону, равен аршину, отмеренному в другую сторону, поскольку энергия это не что-то реальное, а мера, условное понятие, как идеальный метр. Таков фундамент «всего здания современной физики» (пантеистической теологии).
Механическая модель Вселенной оказалась разбита, атомизм – ничем не доказанным, однако это не изменило прежнюю триумфально-эйфорийную подачу достижений науки вместо самого существенного и необходимого указания на грань непознанного, за которой неизменно будет царствовать та или иная теология.
Артур Шопенгаэур, король немецкой философии, равно избегнувший идеалистических и материалистических упрощений, всю свою систему основывал на пантеистической убеждённости в безначальности природы и сознания: «мир не сотворён», «поскольку время обусловлено познающими существами», материи «возникновение или исчезновение мы не в состоянии даже помыслить» [Р. Сафрански «Шопенгауэр и бурные годы философии» М.: Роузбад интерактив, 2014, с.497, 516].
Таковую пантеистическую веру он считал более обоснованной, чем теистическую веру в первопричинное сотворение из ничего: «немыслимо даже первичное состояние материи, которое само уже не существует, но из которого будто бы произошли все последующие» [А. Шопенгаэур «Мир как воля и представление. О четверояком корне достаточного основания» М.: Престиж Бук, 2011, с.948].
Творение из ничего, которое Шопенгауэр так яростно отвергал, в действительности имеет полную аналогию в развитом пантеизме именно относительно изначального несуществующего состояния материи.
Буддийское учение о пустоте (шуньяте) точно так же, как теистическое творение из ничего, говорит об отсутствии у всего существующего самостоятельной независимой сущности, т.е. о пустотности всех явлений реальности, пустоте природы. Причём, как и Шопенгаэур, наиболее значительный буддийский философ Нагарджуна говорит о взаимозависимом возникновении мира и сознания [«Философия буддизма. Энциклопедия» М.: Восточная литература, 2011, с.41, 811-812].
Взаимовозникновение наиболее удачное из всех пантеистических объяснений, поскольку, раз там не может быть сотворения, то вся реальность и есть вечное (безначальное) и абсолютное пантеистическое божество. Однако несомненный разрушаемый, временный характер проявленной материи рассматривается в пантеизме как временное порождение той вечной пустоты бытия-сознания – не как сотворения, а как эманации.
В теизме же преходящий характер всего материального понимается как результат его сотворения Богом из ничего (тоже пустоты, в философском смысле), исходя из чего, материальная природа не вечна и не самосущна. Этой аналогии в собственной философской базе индийского пантеизма Шопенгауэр не увидел, и потому его критика теизма не удалась: удары наносились по своим же воротам.