Европейская новелла Возрождения
Шрифт:
— Ну, уж не беспокойтесь, — говорит хозяин, — я ему покажу!
Надел он одежду своей половины и отправился в сад подстерегать Пьера. И незамедлительно за тем, как он вышел, дама встала и накрепко закрыла за ним двери. Тут Пьер и взял в работу свою хозяйку, и одному богу ведомо, чего только они не творили битых полтора часа. А простак муж в это время топтался в саду, пока его работу делали за него. Наконец является в сад Пьер с двухаршинной палкой, — само собой, ему хорошенько растолковали, на что ее употребить, — и, набежав на своего хозяина, поднимает крик:
— Ах ты, шлюха, ах ты, распутница! Так вот ты из каковских! Я и не думал, что ты сюда явишься, — я тебя звал только затем, чтобы испытать, какая ты верная жена, — и вот так-то ты блюдешь честь моего хозяина, моего доброго, честного хозяина! Да я сейчас, клянусь богом, тебя так разукрашу, что живого места не останется!
И давай мочалить палку об спину своего хозяина, притворившись, что принимает его за хозяйку. А хозяин ну улепетывать и укрылся в своей комнате. Пьер же перескочил через ограду и вернулся ночевать к старухе. Вот приходит хозяин в спальню, и жена у него спрашивает, был ли Пьер в саду, как обещал.
— Был ли он в саду?! — стонет муж. — Еще как был! Все кости мне переломал!
— Иисусе! — говорит наша дама. — Да как это, мой дружочек?
— Ах, душенька, — отвечает ей супруг, — тут совсем не то, что вы подумали. Он меня обругал шлюхой и распутницей и так расчехвостил, что и впрямь только шлюхе впору, — ведь он думал, что это вы. Уж и не знаю, как мне удалось удрать от него.
— Как, — говорит дама, — а я сочла, что он хочет учинить мне бесчестье!
— Святой Жеан, — отвечает ей муж, — забудьте и думать об этом, душенька, он не из таковских.
И долго еще он растолковывал жене что к чему, о чем здесь нет нужды рассказывать.
Назавтра утром встал Пьер и отправился прямо в лавку своего хозяина и приветствовал его так:
— Здравствуйте, хозяин, дай вам бог удачи!
— И вам также, Пьер, — отвечает хозяин, — ну, как, вылечились ли вы от своей болезни?
— Слава богу, — говорит Пьер, — прошел мой недуг, все как рукой сняло. А теперь я хотел бы потолковать с вами, хозяин, если вам угодно.
— Ну, послушаем, — говорит хозяин, — что же вы хотите?
— Хозяин, — говорит Пьер, — вы знаете, я уж давно служу в вашем доме и никогда не требовал с вас платы за работу. Так вот, хочу я просить, чтобы вы разочлись со мною как положено, потому что собрался я уходить подальше отсюда.
— Да отчего же, — спрашивает купец, — вы хотите от нас уйти? Что до денег, так я вам всё отдам, а затем живите у нас и дальше!
— Ох, сказать по правде, хозяин, лучше вас мне не найти, — отвечал Пьер, — но что же делать, коли вам так с женой не повезло? Вы-то небось ее за порядочную считаете, а она ведь как есть шлюха!
И давай ему рассказывать с начала до конца, как он вызвал в сад свою хозяйку и как крепко ее поколотил. Тогда и сказал ему торговец:
— Пьер, друг мой, вы ошиблись, ваша хозяйка — самая честная женщина, какую только можно сыскать отсюда до Рима. И чтобы вас в том убедить, признаюсь, что это не она, а я был в саду в ее одежде, в которой она меня туда послала, и что это меня вы так отделали.
— Ай-ай-ай, хозяин, — закричал Пьер, — простите меня, ради бога, я ведь не знал! Да как же вы-то мне не открылись?!
— Ну, сделанного не поправишь, — отвечал купец, — что было, то было, и забудем об этом.
Затем рассчитался он с Пьером и составил новый договор, и Пьер снова зажил в доме, управляя всем, а особенно хозяином с хозяйкой, да так, что, если бы даже хозяин застал Пьера на своей жене, он бы и тогда промолчал, — уж очень он его любил!
Часовня под Монфоконом
Новелла LXXVI, об адвокате, сержанте, портном и мельнике, которые покаялись в Сен-Жаке, после чего собрались во искупление грехов строить часовню под виселицей
Рассказано Лораном Жиру [180]
Дабы продолжить наши новеллы, расскажем вам, как в Сантьяго-де-Компостелла [181] сошлось однажды множество богомольцев, а среди них были четверо из Парижа, и держались они особняком. Так вот, один из них был не то адвокат, не то прокурор, второй — сержант, третий — мельник, а четвертый — портной. И так как сошлись вместе их дорожки, то и завязались у них разговоры о том, о сем, да почему очутились они в Сантьяго, и у кого какие грешки. Вот, между прочим, и говорит адвокат:
180
Лоран Жиру— современник Никола де Труа; его имя встречается в архивных документах Турени XVI в.
А. Михайлов
181
Сантьяго-де-Компостелла — город на северо-западе Испании (в Галисии), где с XII в. существовал знаменитый собор, к которому стекались паломники со всей Европы, так как здесь хранились реликвии святого Якова, самого почитаемого в Испании католического святого.
А. Михайлов
— Господа, знаете ли что? Мы тут находимся частным образом, да, кроме того, все земляки, и я не буду ничего от вас скрывать. Сознаюсь вам откровенно во всех обманах, что я допустил в своих речах и тяжбах против многих бедных людей. Бывало, вот-вот они, кажется, выиграют процесс, а я поверну дело так, что сам черт не разберет, кто истец, а кто ответчик, — и, глядишь, процесс в нашу пользу. Много я пограбил бедняков и забирал у них денег вдвое больше, чем мне причиталось. И столько я чинил беззаконий, что их и перечесть невозможно. А потому мой исповедник обязал меня творить отныне добрые дела за все содеянное зло и велел мне, ежели будет возможно, вложить деньги в сооружение какой-нибудь красивой часовни. PI я дал обет, что вложу в эту часовню все, мною награбленное.
Тогда говорит сержант:
— Господа, знаете ли что? Сдается мне, что среди нас четверых нет подлее меня, столько я бесчинствовал и жульничал. Я несправедливо и без всякой на то причины обвинял людей и сажал в тюрьму тех, кто ни сном ни духом виноват не был, и порол бедняков направо и налево, а их добро утаивал от казны и удерживал для себя. И столько я обманывал, мошенничал, столько обирал и грабил что богатых, что бедных, — прямо уж и не знаю, как меня земля-то носит. Рассказал я это на исповеди, — само собой, не все, всего не скажешь, — и обещался сделать доброе дело, а потому и решаюсь, коли вы согласны, потратить мои денежки на постройку часовни, о которой вы говорите.