Ей прописали смерть
Шрифт:
– Зацепка? – разогнав клубы дыма, уставился на Володю Капустин.
Амалия сидела у себя в конторе и маялась от безделья, состояние для нее почти критическое. Ей было легче давать бесплатные консультации бабулькам у подъезда, чем целый день раскладывать на компьютере пасьянс от скуки, в надежде дождаться клиента. И вот в такой-то горький момент ее застал звонок врача из «неотложки», забиравшего тело покойной похудевшей Лидии Сергеевны.
– Амалия Борисовна? – прозвучало официально в трубке.
– Слушаю, – не менее официально отреагировала Амалия, тут же забывая про свои карточные забавы.
– Вас беспокоит Горошкин Петр Сергеевич, врач неотложной
– Разумеется, – не опускаясь до глупых препирательств, ответила Амалия, готовая немедленно мчаться на другой конец города.
– Адрес вашего офиса, указанный в визитке, соответствует действительности? – продолжал неспешно занудствовать доктор Горошкин.
– Разумеется, – с долей недоумения ответила Амалия, не понимая, одеваться ей или нет.
– Через десять минут я буду возле вас и передам вам пузырек, – ответствовал добрый доктор и отключился.
А Амалия принялась нервно мерить шагами крохотную семиметровую комнатку. И только получив вожделенный пузырек, осмотрев его и обнюхав, она позвонила Вовке Сидорову и с радостью выскочила из душной пыльной конторы на свежий, пропитанный гарью и выхлопными газами морозный городской воздух.
Анализ доставленного Амалией лекарства показал искомый состав. Француз ликовал. Сидоров тоже. Капустин усмехался. Родственники Лидии Сергеевны и врач «неотложки» подтвердили происхождение пузырька.
К вечеру того же дня пришла выписка из ЕГРЮЛ. В Лужском районе Ленобласти обнаружилось предприятие, зарегистрированное на имя Вютриха Александра Вадимовича. Точнее, Вютрих как ИП (индивидуальный предприниматель) арендовал производственные площади, некогда принадлежавшие небольшому фармацевтическому предприятию, при предприятии имелась лаборатория, снабженная довольно примитивным оборудованием. На следующий день в этой лаборатории обнаружились несколько сотрудников, которые, в свою очередь, опознали Муромцеву. Вютриха они, правда, в глаза не видели, но это было уже неважно. Аренда-то на него, голубчика, была оформлена. Ну и, конечно, именно в лаборатории были обнаружены следы производства того самого французского препарата. Сидоров ликовал.
Дело семимильными шагами двигалось к завершению, впереди маячил Новый год, выходные, премия, звание. И все было просто чудесно, но, как всегда бывает в жизни, именно в этот миг, полный абсолютной гармонии, вторглась суровая реальность под ручку с законом подлости. И вторглась эта реальность вместе с телефонным звонком тихой безвредной Кати Плотниковой, а вслед за звонком явилась и сама Катя под руку со смущенной, немного сердитой барышней.
Глава 40
С возвращением домой у Кати началась обычная, скучная, однообразная жизнь. Она убралась в квартире, сходила за продуктами и на следующий день вышла на работу.
В клинике тоже все было как всегда. Словно никто не наезжал на ее владелицу, словно никто не ловил предателя-отоларинголога, и словно не умирал остеопат Александр Вадимович Вютрих.
Впрочем, тут она была не права. Портрет Александра Вадимовича, загорелого, улыбающегося и очень живого, висел в дальнем конце первого этажа в административной части, окантованный черной лентой. Иногда сюда заглядывали самые верные и преданные его пациентки, и даже приносили цветы и клали на журнальный столик, стоящий под портретом. О подробностях смерти остеопата никто в клинике осведомлен не был, и, насколько знала Катя, ни один коллега Володи Сидорова, ни он сам не пересекали порога «Medicine of future», не считая одного тихо проведенного в неурочное время обыска. Вероятно, к такому тактичному решению вопроса их принудила Маргарита Берретти, трепетно относившаяся к репутации клиники. Сама Маргарита последние дни выглядела мрачной и собранной. А может, это Кате так казалось, а на самом деле все было как всегда? Но сама Катя с трудом продержалась два дня, прежде чем проговориться девчонкам о случившейся с ней и остеопатом истории. Ведь что бы ни говорила ей Амалия и какие бы доводы ни приводила, Катя в глубине души продолжала считать Александра Вадимовича жертвой чудовищного недоразумения и была свято уверена, что не сегодня завтра все обязательно разъяснится и светлое имя остеопата Вютриха очистится от грязи и засияет в памяти знавших его людей чистым светом… Конец этой возвышенной фразы у Кати никак не складывался, хотя она даже записывать ее пыталась, словно готовилась выбить на надгробном камне.
Разоткровенничалась Катя с подругами во время обеда. Девчонки вытащили ее в «Сладкоежку», для «поднятия духа», потому что Катя после возвращения из отпуска была подавлена, бледна и уныла, и к тому же на носу Новый год, а Маргарита под предлогом трагической кончины сотрудника отменила в клинике корпоратив. Надо же хоть как-то друг друга с наступающим поздравить? Тут-то и зашел разговор о Вютрихе, и Катя не выдержала. Выслушав очередную бредовую версию его гибели от рук нанятых ревнивым мужем одной из пациенток бандитов, она не сдержалась и вывалила им всю историю с похудением, Викой, смертью Муромцевой, падением Лены с эскалатора, охотой за ней самой, аварией, в которой участвовала машина остеопата, и смертью Вютриха от рук неизвестного убийцы.
– Вау! – восторженно всплеснула руками Настя, секретарша Маргариты. – И ты молчала? Ну, Катерина, да это покруче любого Джеймса Бонда. Неужели за тобой и правда убийца охотился? Ужас!
– А этот Вовка Сидоров, он симпатичный? – не дала Кате ответить на предыдущую реплику Ксюша, заинтересовавшаяся другим аспектом истории. – Ты к нему присмотрись. Мужчина, спасший девушку от беды, как правило, на ней женится. Это типа синдрома какого-то. Ну, как медсестры влюбляются в пациентов, – со знанием дела покивала Ксюша.
– Ксю, не отвлекайся на глупости! – одернула ее Настя. – Так что там с убийцей?
Катя уже горько жалела, что не сдержалась и вывалила все подругам. Теперь они ее будут мучить не меньше месяца расспросами и комментариями. Пока другой сенсации не случится, более интересной. Что было весьма сомнительно.
– Да не знаю я точно, – постаралась уйти от ответа Катя. – Может, еще по пирожному закажем?
– Давай, – согласилась Настя. – А когда же все случилось?
– Когда я на больничный ушла. Я у подруги пряталась, – нехотя объяснила Катя, горько сожалея о своей несдержанности.
– Ну надо же! А когда Вютрих эту тетку сбил? – не отставала Настя.
– Не сбивал он никого! – рассердилась Катя. – Это просто недоразумение. Они сами еще ничего точно не знают. Экспертизы ждут.
– Да тебе просто Вютриха жалко, все знают, что ты к нему неровно дышишь, – усмехнулась Ксюша, вонзая ложку в очередное пирожное.
– Что? – вспыхнула Катя.
– Да ладно тебе, – успокоила ее Настя, – ничего в этом нет такого. Он был мужик симпатичный и многим нравился. Ты же на него не вешалась. Так что расслабься и дыши ровно. Но вот в совпадения я не верю. Так что, какой бы он там раскрасивый ни был, а тетку эту, думаю, сбил он сам. Когда это, кстати, было?