Ей прописали смерть
Шрифт:
– Наверное, у каждого есть запас прочности, – задумчиво проговорил Володя. – Просто нервишки сдали. Думал, все следы замел, а тут эта Руденко со своими БАДами. Да к тому времени уже и я им активно начал интересоваться. Наверняка ему доложили.
– Не отвлекайтесь, – одернула их Амалия. – Вютрих избавился от Муромцевой. Дальше?
– А дальше появляюсь я, – настала очередь Володи гордо расправить плечи. – И начинаю задавать вопросы о его материальном благосостоянии и личных связях. В числе прочих я беседовал с Берретти, уж она-то не могла с ним не поделиться. Да и с кем я только не беседовал
– Интересно, что он подумал? – приподняла бровь Амалия. – Что Катька каким-то образом донесла или родственники отравившихся с Катькиной подачи? Не мог же он предположить, что к вам французы обратились?
– Уверен, что нет, – задумчиво нахмурился Володя. – Да, судя по всему, он должен был грешить на Катю. Но тут он себя полностью обезопасил. Свидетелей не осталось. Ни ассистентки, ни Муромцевой, никого. Только слова Кати о том, что он знаком с производителем лекарства. Знаком! Ты понимаешь?
– Да. Он всегда может сказать, что его не так поняли, и дело с концом, – согласилась Амалия.
– И вот тут-то появляется Руденко с БАДами. Сами по себе добавки ничем ему не грозят. Вера Руденко его давняя знакомая, он наверняка мог бы убедить ее в том, что его самого обманули и он больше не будет их распространять. И дело с концом. Тем более что сами пациентки не горят желанием сводить с ним счеты.
– Не горят, пока не знают насколько вредной дрянью он их кормил, – внесла поправку Амалия. – И потом, ты же говорил, что одна из них потеряла ребенка. А тут уже задеты интересы мужа. А знаешь, как фанатично относятся мужчины к своему потомству? Особенно если ждали его долгие годы.
– А ты откуда знаешь? – поддел Амалию Володя, так его позабавили горячность и напускная житейская мудрость, с которыми она произнесла последнюю фразу.
– Оттуда. Жизненный опыт научил, – на полном серьезе ответила та и продолжила: – В общем, Вютрих не мог рисковать. Если бы до тебя дошли хотя бы слухи о его экспериментах с левыми БАДами, это могло бы стать… – Амалия задумалась, не закончив фразы.
– Это могло привлечь к нему внимание ГУЭБ в самый неподходящий момент. Отмазаться от торговли левыми БАДами не так уж и сложно, с его-то связями. Но в свете нашего расследования и трех трупов это уже другое дело.
– И все же он жутко сглупил, сбив Руденко, да еще и на своей машине, – покачала головой Амалия. – При его-то изобретательности!
– Да. Либо запаниковал, либо крышу снесло. Теперь уже не узнаем, – тяжело вздохнул Володя. – Не вовремя он с этим мусором на помойку поперся. Только все стрелки на нем сошлись, а он возьми и так глупо умри. – Разочарованию Володи не было предела.
– А что он мог там выбрасывать, если домой еще не заходил? – нахмурилась Амалия.
– Да мало ли у человека в машине всякого хлама скапливается, вон хоть моего папашу возьми. У него в «Ниве» такой хламовник! Хорошо хоть мать время от времени в машине генеральную уборку проводит. Там и бумажки, и объедки, и реклама, и запчасти старые, которые после ремонта выбросить надо было, а он их с собой таскает! – закатил глаза Володя.
– Ладно. С мусором ясно. Но почему же он на своей машине ее сбил? – вернулась
– Руденко звонила ему с утра. Потому что только накануне поздно вечером узнала его телефон. Можно предположить, что ее подруга, пациентка Вютриха, тоже позвонила ему в этот же день и предупредила, чего хочет от него Руденко. Могла и про выкидыш рассказать. А поскольку дамочка она, по словам Руденко, неработающая и избалованная, то проснуться могла только к обеду, а позвонить еще позже, – высказал свое предположение Володя. – Следовательно, времени для маневра у него оставалось в обрез. Где взять другую машину, он не придумал.
– Да. В этом случае он мог испугаться, времени было мало, действовать надо было быстро. И потом, он же не записной убийца, а начинающий, у него могли натурально нервы сдать. Только расслабился, почувствовал себя в безопасности, и нате вам! Руденко, – согласилась Амалия.
– К тому же Вера Алексеевна собиралась встретиться со мной сразу после разговора с Вютрихом. Возможно, она говорила о своих планах подруге, а та сказала Вютриху о ее знакомстве с сотрудником ГУЭБ. Тогда уж он наверняка перепугался, – вспомнил еще одну подробность Володя.
– Да. Это весомый довод. К тому же сейчас такая погода, на улицах грязи вперемешку с реагентом по колено, все машины грязные, может, он номер специально еще больше заляпал, чтобы никто разглядеть не смог?
– Понятия не имею. Надо еще раз протоколы опроса свидетелей посмотреть, – пожал плечами Володя. – Эх, жалко, Вютриха убили! – хлопнул он себя по колену. – Гадай теперь, что он там себе думал.
– Да. Это промысел Божий! – воздел глубокомысленно палец к потолку деда Ваня. – Вот как оно бывает. Не стал ждать Господь суда человеческого, сам покарал.
Володя с Амалией переглянулись.
– Ну что, лейтенант Сидоров, – насмешливо проговорила Амалия, глядя на своего однокашника, – завтра небось помчишься на ковер к начальству докладывать о том, как героически в одиночку раскрыл дело международного значения?
– А ты хочешь вместе пойти? – не обиделся Володя, пребывающий в полнейшей эйфории.
Дальнейшие посиделки превратились в празднование удачно раскрытого дела.
– В общем, домой мы Сидорова только в три часа ночи спровадили. Да, деда? И кстати, без меня ему это дело ни в жизнь не распутать! – гордо закончила Амалия пересказ вчерашних событий. – Молодцы мы с тобой, Катерина. Дело закрыто, преступник наказан, Вовка обещал с премии нас в ресторан пригласить!
Катя восторженно улыбнулась подруге. В ресторан ей не хотелось, но и портить Амалии настроение она не собиралась. Все же та действительно много для нее сделала.
А потому она вместе с дедулей долго и искренне хвалила Амалию за ум и проницательность. Потом завтракала, потом умоляла Амалию принять премию сверх официального гонорара, потому что искренне считала, что Амалия ее заслужила. А потом наконец-то собрала вещи и, несмотря на дедушкины уговоры, отправилась домой. Амалия к этому времени висела на телефоне и требовала у Сидорова отчета о дальнейшем ходе дела, на Катю внимания она уже не обращала.