Ей прописали смерть
Шрифт:
– А кто такая эта Муромцева? – раскладывая на тумбочке принесенные Володей апельсины, поинтересовался Андрей Юрьевич.
– Да так, одна женщина, благодаря которой мы с Владимиром Григорьевичем познакомились.
– Я так понял, она ваша знакомая? – с участием спросил он, оборачиваясь к Володе.
– Да нет. Дальняя родственница моей знакомой. Ну, мне, наверное, пора. У меня еще дела. Выздоравливайте. Если будут новости, я вам позвоню.
– Мне тоже пора, – поднялся вслед за Володей Андрей Юрьевич. – Верочка, отдыхай, спи побольше. Не волнуйся. Димку я с тренировки заберу. А завтра мы
– Владимир Григорьевич, строго между нами, каковы шансы найти этого мерзавца? – обратился он к Володе, когда они вдвоем вошли в лифт.
Володя с симпатией взглянул на мужа Веры Алексеевны. Подобные теплые отношения редко встречались ему в жизни даже между состоящими в браке людьми, а уж чтобы разведенные вели себя столь благородно, человечным образом – и вовсе редкость.
– Думаю, шансы неплохие. В списке ГИБДД всего около двадцати таких машин. Большая часть их владельцев наверняка имеет твердое алиби. К тому же я со своей стороны проконтролирую, чтобы дело не было закрыто как безнадежное. Другой вопрос, что присудит этому типу суд, – нахмурился Володя, не испытывавший иллюзий по поводу работы своих коллег из судопроизводства. – Тут уж как повезет.
– Ну, что ж. Спасибо большое. Держите меня в курсе, – протянул Володе руку Андрей Юрьевич. – А кстати, может, вас подвести?
– Да нет, спасибо. Мне на метро быстрее.
Глава 35
Часы показывали восемь вечера. Катя и Амалия подходили к пятиэтажному дому, в котором проживал остеопат Александр Вадимович Вютрих. По расчетам девушек, он уже давно должен был вернуться домой, и они даже пытались угадать, какие же из освещенных окон относятся к его квартире, но не смогли.
Амалия шагала на встречу, как всегда, решительно, не ведая страха и сомнений, а вот Катино сердце было готово выпрыгнуть из груди от волнения. Она идет домой к Александру Вадимовичу! Она увидит, как он живет. Кате отчего-то казалось, что квартира остеопата должна отличаться какой-то особенной элегантностью. И вообще в этом визите была некая неофициальность, заставлявшая ее то краснеть, то нервно облизывать губы. И еще было ужасно неловко являться к нему незваной, да еще в обществе бесцеремонной Амалии. Катя была абсолютно уверена, что непрошибаемая Змеюкина поставит ее в неудобное положение. А может, и не один раз. Меньше всего она думала о грозящей им потенциальной опасности. По прошествии времени все доводы Амалии в пользу виновности остеопата побледнели, и Катя была совершенно уверена, что произошло чудовищное недоразумение, которое наверняка разъяснится, но вот что потом будет думать о ней Александр Вадимович, предсказать было несложно.
«Придется мне переходить на работу в бухгалтерию МВД, – невесело утешала себя Катя. – Там зато кавалеров много».
Они обошли большой грязно-розовый дом, построенный в стиле модерн, с эркерами-фонариками, с завитушками над подъездами, и, пройдя через плотно заставленный дорогими машинами двор, оказались возле нужной парадной.
– Ему звонить не будем, а то успеет подготовиться, – стоя перед домофоном, решила
Катя не возражала. В душе она и вовсе надеялась не застать Вютриха дома. Могут у него, в конце концов, быть дела после работы? Но Амалия словно читала ее мысли и тут же разбила вдребезги хрупкую надежду.
– Если его не окажется дома, будем ждать до победного, – заявила она, набирая номер выбранной квартиры.
– Кто? – раздался из домофона строгий женский голос.
– Добрый вечер! Соседка из шестьдесят третьей квартиры. Откройте, пожалуйста. Я ключи дома забыла, а у нас, как назло, домофон сломался. – Звучало это убедительно и солидно. Пропиликала коротенькая трель, и дверь подъезда открылась перед доморощенными сыщицами. Катя тяжело вздохнула.
– Хорошо, что у него в доме консьержа нет. Вот бы попали! – радостно делилась Амалия, поднимаясь по лестнице.
Прежде чем нажать на кнопку дверного звонка, Амалия позвонила дедуле и произнесла коротко и четко:
– Буги-вуги. – И отключилась. Они долго выбирали кодовое слово, все трое переругались, настаивая на своих вариантах с таким упорством, как будто от этого зависела их жизнь. Победила, как всегда, Амалия.
Убрав трубку в карман куртки, Амалия позвонила в дверь. Остеопата дома не было.
– Будем ждать, – решила она и устроилась на подоконнике между этажами. Время шло. Народ подтягивался к родным очагам, и на девушек начали косо посматривать соседи. А проклятый остеопат все не появлялся.
– Амалия, я так больше не могу, – заявила Катя, когда какая-то бдительная старушка, выходя с песиком из своей квартиры, заявила им в лоб, что нечего шляться по чужим подъездам. А потом еще добавила, якобы себе под нос, но так, чтобы ее хорошо расслышали, что девки совсем стыд потеряли, сутками мужиков по подъездам караулят.
Последнее замечание добило Катю, и она твердо решила покинуть пост.
– Мы знаем теперь его окна, как только объявится, вернемся, – тянула она к лестнице Амалию. – И потом, я знаю его машину.
Амалия сдалась. Ей ужасно надоело сидеть на одном месте.
– Ладно. Пойдем перекусим где-нибудь, а потом придем обратно, – милостиво согласилась она, спускаясь вслед за Катей по лестнице.
Девушки вышли на улицу. К ночи похолодало, в воздухе мерцали сверкающие морозные искорки, под ногами похрустывали сбитые с крыши, неубранные осколки льдинок. Машин во дворе стало еще больше, в темной глубине двора, возле детской площадки выгуливала своего питомца давешняя старуха. Они шли к высокой, неосвещенной арке в середине дома, когда Амалия остановила Катю, схватив за руку.
– Смотри, что это там?
– Где? – не поняла Катя, пытаясь найти хоть что-то интересное в пустом темном дворе.
– Да вот. Возле помойки! – И Амалия потащила Катю к стоящей неподалеку кирпичной ограде с огромным мусорным контейнером посередине. Теперь уже и Катя разглядела торчащие из-за стены мужские ноги.
– Может, пьяный? Или бомж? – затормозила Катя, не стремясь к близкому контакту с пьяными маргиналами.
– Не похоже. Ботинки чистые и дорогие. Видишь, подошва тонкая и носы манерные. Пошли скорее, может, плохо кому-то, – нисколько не испугалась Амалия и решительно шагнула к помойке.