Эйдос непокорённый
Шрифт:
– И как ты туда залезешь? – я тоже задираю голову и изучаю обратный лаз. – Там не за что ухватиться.
– Никак. Нужно осмотреться, – он разворачивается и без предупреждения заходит в тоннель. И куда же он намылился с единственным фонариком? Тороплюсь за святошей вдоль тёмных стен, удивительно выглаженных для пещеры. От этого места по телу прокатывается озноб.
В тоннелях нет острых углов, точно как в наших кельях, в которых так же пусто, если не считать циновок и подушек для сна. Мебель и украшения позволены только Обаккинам, их апартаменты индивидуальны, юные эккины
– Странное место, – я догоняю святошу. Тут лишь одна дорога, разойтись нам некуда да и место жуткое, чтобы бродить в одиночестве.
Безымянный велит жестом молчать, прислушивается. Я тоже прислушиваюсь и пока ничего нового не слышу.
– Здесь тоже водятся хищники. Ясно? – шёпотом предупреждает он.
– Я знаю только про пещерных веренков, – оглядываюсь по сторонам. – Ерунда в сравнении с ферусом.
– Ничего ты не знаешь. Так что держись ближе. – Безымянный оборачивается и светит фонариком мне в лицо.
Думает, я не читала про веренков? Они охотятся стаями и предпочитают падаль, но не побрезгуют и живой едой, особенно если почувствуют запах крови.
– Я работала в Архиве. Ты не представляешь, что я знаю, – замедляюсь осматриваясь.
Жаль, что записей про подобные подземелья не встречалось. Но эти идеально гладкие тоннели материалом напоминают стены Башни, только заброшенные и неухоженные. Откуда они взялись?
– Кто много болтает, мало живёт, – бросает через плечо святоша и словно нарочно шагает быстрее.
Мы торопимся, я не успеваю замечать, как заканчивается один коридор и за ним следует другой, потом третий, или может, всё ещё продолжается второй. Но вдруг натыкаемся на обвал.
Стена впереди обрушена и кажется, прохода дальше нет. Пока Безымянный топчется на месте, я нахожу небольшую лазейку, но не могу протиснуться между стеной и валуном. Тогда он приходит на помощь и отодвигает камень. Так, в молчаливом тандеме, мы пробираемся дальше. Пока это единственный путь и страшно подумать, куда бежать, если нам встретится неизвестный тоннельный монстр или целая стая этих тварей.
Я понимаю, почему Безымянный молчит – он прислушивается. И правильно делает. Окажись на его месте Макс, тот ворчал бы всю дорогу нечто вроде: «Куда нас занесло?» «Зря тебя послушал» – его любимое, и нас бы слопали ещё в лесу. Но мой нынешний спутник осторожный и сосредоточенный. Интересно, он так ловко спрятал нас под корнями, благодаря случайности или расчёту? А то, что он позволил увести себя от стены и ни разу не оглянулся, не озвучил «коварные» планы на мой счёт, случайность? Окажись на его месте Зелиг, тот бы давно предвкушал триумфальное возвращение со мной на цепи. А этот не злорадствует, не ворчит, только цепь отказывается снять, и то из вредности.
Разумеется, не все такие, как Зелиг. И сейчас совершенно очевидно, что подмастерья Доверенных частенько бывают в подобных местах. Хотя команду учителей моего попутчика здесь явно ждать не стоит.
Мы сворачиваем в просторный тоннель. До потолка метров пять, столько же в ширину, если глазомер не врёт. Стены идеально ровные, антрацитовые, как в Башне, они тонут в темноте и из-за этого создаётся иллюзия, будто их нет. Что если здесь её возможное продолжение? Ведь никто не знает, как глубоки её корни, куда ведут и где заканчиваются. Башня построена из такого же материала, как эти стены, и насколько известно из Писания, на Эйдосе больше нет ничего подобного. Значит, это одно сооружение. Здесь только пахнет иначе. Влажным камнем, который достаёшь из горной реки. Но воды не видно, не слышно ни единого звука, кроме наших шагов и дыхания, только фонарик отражается в глянцевых стенах, и будто маленьким бледным пятном кто-то живой движется перед нами. От этого жутко до дрожи.
Я пытаюсь высмотреть глифы, какие угодно знаки, но ничего не вижу. Безымянный замедляется, прислушивается, кажется, перестаёт дышать, и, коснувшись ладонью стены, медленно ведёт рукой по гладкой поверхности. Что если эти тоннели – потайной ход в Башню, в те самые её корни, и он ищет путь в обитель? Вернуть меня – его приоритетная задача, и как подмастерье Доверенных, он способ найдёт. Им известно строение Башни и все обходные пути.
– Давай начистоту. Эти тоннели часть Башни? – я преграждаю ему путь.
– Часть задницы, – ворчит Безымянный остановившись. – Дальше хода нет. Будем искать способ выбраться по трубе. Ясно?
Так он не знает обходных путей или хитрит? Кажется, мы в тупике. Вернее, я в тупике, потому что мне не нравится его компания, сбежать тут некуда, и я буду рада при случае от него отвязаться.
Наблюдаю, как мой попутчик свободно прислоняет ладони к прохладному камню, прикладывает ухо, и лишний раз убеждаюсь, что он из подмастерьев Доверенных, ведь простым смертным религией запрещалось касаться священных стен аллидионской Башни. Но что он пытается в ней услышать?
Я тоже решаю прикоснуться, ведь мы уже не в Аллидионе, значит, можно трогать всё. На ощупь ничего нового: стена как древесная смола или труба, по которой мы пролезли сюда. Нет ни единого изъяна, всё как в Башне. Есть только небольшая геометрическая гравировка, похожая на розетку цветка из прямоугольников. Вдруг моё запястье с артефактом притягивается к ней, и этот странный магнетизм между шестигранником и гравировкой длится как щелчок пальцев. Мороз пробегает по спине, я одёргиваю руку. Странное наваждение.
– И правда, тупик, – выдыхаю я, привалившись боком к стене.
Безымянный делает вид, будто другого и не ждал. Но вдруг камень за спиной словно бы испаряется, и я заваливаюсь на землю, как мешок навоза. Неловко. Пытаюсь подняться на ноги уже по другую сторону плиты.
– Несказанное везение, – хмыкает мой святоша, проходя следом в открывшийся проход.
Я поднимаюсь, игнорируя протянутую руку, и монолит позади нас бесшумно возвращается на место. Безымянный выглядит озадаченным.