Эйдос непокорённый
Шрифт:
Ночная мгла старается окутать обитель, но две луны редко позволяют Аллидиону погрузиться в полный мрак. Свежий воздух будоражит ноздри и проветривает мозги. Я почти на свободе, осталось лишь незаметно проскочить к саду, а такой неожиданно светлой ночью это будет не просто.
Стараюсь держаться теней, почти не дышу, проскакиваю к кухне, где мигом ныряю в густую зелень, чтобы отдышаться. Прижимаюсь к стене, стараюсь не попасться любителям пожрать ночью, которые орудуют на кухне, в надежде утащить пару-тройку бутербродов и спереть бутыль вина. Хотелось бы слиться с общей массой, накинуть капюшон и притвориться одной из счастливых святош, но пока на мне
Так я выбираюсь к каскадам висячих садов. В темноте виднеются тени раскидистых деревьев, луны – Близнецы серебрят остроконечные макушки благоухающих cибр. Глубоко вдохнув, я ныряю в гущу стволов, укрываюсь в густых зарослях и оказываюсь в темноте. От всей этой суеты становится жарко, в висках стучит. Чувствую, что в куче тряпья я скоро сварюсь.
Малейший шорох листьев под ногами заставляет вздрагивать, нестись сломя голову, не чувствуя, как цепляюсь одеждой за ветки, как спотыкаюсь о корни и обдираю руки. Мне срочно нужен свет и я нахожу его в оранжерее. Тусклый блеск неоновых хвощей делает это влажное место спасительным островом. Я забиваюсь в угол между стеклянной стеной и стеллажом с инструментами, пытаюсь отдышаться, прийти в себя, прислушаться. Пульс зашкаливает. Куда дальше? Как найти то самое место в тёмном лесу? Пока думаю, прислушиваюсь. Погони вроде нет, для садовника слишком рано или поздно, ведь я понятия не имею, который час. А вот его серый балахон, висящий на вешалке, сгодится, чтобы прикрыть мой яркий наряд. Прячусь под ним. Теперь я как раздутый многослойный овощ капура. Становится ещё жарче, но зато спокойнее.
Чтобы отправиться в неизвестность, не хватает лишь света, в гуще зарослей попросту не видно куда идти. Пара шагов и я спотыкаюсь о верёвки лиан. У них огромные листья, под которыми мы с Максом прятались, как в шалаше. Узнаю это место. Здесь остались призраки нашего тайного союза. Сговора против обители, в котором мы позволяли себе всё, что запрещено мужчине и женщине. Рисковали, экспериментируя почти каждый день, нами двигало любопытство и новизна ощущений, о которых в Аллидионе не принято даже думать. Тогда между нами возникла глубокая связь. Но теперь от неё ничего не осталось.
Минуя лианы, я осторожно подбираюсь к небольшому пятну света и удивляюсь – всего лишь светляки, налипшие на палку с натянутой сеткой для отлова насекомых. Сгодится, чтобы отыскать в скале дыру. Прикрываю мерцающий факел плотным листом от лианы, чтобы не так ярко светил, прячусь в кустах, прикидываю путь к стене и, ориентируясь на положение оранжереи, начинаю продвигаться к выходу. С каждым шагом мысленно умоляю сердце стучать тише, вслушиваюсь. Иногда мерещатся шаги и разговоры, хотя вокруг никого.
Прямо передо мной, наконец, вырастает отвесная скала. Я близка ко спасению и тороплюсь. Ещё несколько шагов и я врезаюсь в заросли сладко-пахнущей сапты – холм, покрытый снегом голубых лепестков. Кажется, это и есть то самое место, надеюсь, там найдётся лазейка.
Раскидистые деревья растут до самой вершины, но ещё слишком темно и ничего не понятно. Нужно забраться наверх, найти трещину. Шорох за спиной заставляет вздрогнуть. Внутри всё замирает, я оборачиваюсь.
Безымянный хмуро пялится на меня из-под капюшона. Как он умудрился выследить меня? Выглядит сердито. Я ударила его железкой, и договориться по-хорошему уже не получится. Остаётся одно – проверить, сколь быстро я карабкаюсь по скалам и сможет ли он догнать.
Я разворачиваюсь чтобы удрать, но врезаюсь носом в другого святошу – с кровоточащей раной на лбу. Кого же я ударила? В полумраке не разберёшь, все Безымянные похожи. Я зажата с обеих сторон. От запаха крови во рту становится солоно и уже не до святош. Пока пытаюсь справиться с тошнотой, тот, что с разбитым лбом, успевает поймать меня за плечо, забрать светильник, нащупать и ухватить болтающуюся цепь с непристёгнутым браслетом. В руке у него длинный прут – электрохлыст. Выследили они меня по светлякам, или как-то ещё, неважно. Меня вернут в келью и второго шанса на побег уже не будет. Плохо дело.
7. Эйдос
– Что за выходки, Святой брат? – возмущается ушибленный святоша с кровавой раной на лбу. Сильно я его. Не узнаю голоса, это не жрец, наверное, сторож. – Батья-Ир велела стеречь её, а не выгуливать!
Ну точно. Он спрашивает, но не даёт ответить и тычет в собрата по разуму электрохлыстом, тот корчится от боли и падает. Баркатам, неповоротливым и толстокожим, эта штуковина как лёгкий щипок, а из человека вышибает дух, жжёт тысячей игл, заставляет мышцы каменеть. Видно, Батья-Ир снабдила на случай, если я стану сопротивляться. Но мне повезло увернуться и под удар попала не я. Пока Безымянный святоша приходит в себя от электрошока, сторож, с разбитым оковами лбом командует:
– Возьми браслет и надень на него, – он подбирает цепь и суёт мне.
– Зачем? – я с опаской кошусь на прут, который тычется мне в лицо. На конце мерцает крошечный разряд, но пускать его в ход сторож не торопится. – Он тут ни при чём!
– Вы шлялись вместе, а при чём или нет, разберётся Батья-Ир, – недовольно фыркает святоша с разбитым лбом. – Моё дело вас вернуть.
– Ничего подобного! Мы встретились здесь, – продолжаю настаивать. Не нужно мне лишнего груза.
– Ещё и заговорщики! – Сторож дёргает цепь и щёлкает разрядом перед моим носом. – Делай что велено! Живее!
Я нервно кошусь на электрический хлыст: поглядеть бы, кто кого, окажись у меня такой, и медленно надеваю железку на запястье задохнувшегося от боли святоши. Нельзя сдаваться. Нужно что-то придумать. Ударить сторожа ещё раз? Чем?
– Что-то не так, не получается, – тяну время, нащупывая в траве камень. – Браслет слишком тугой, заело.
– Врёшь! Дай сюда! – сторож отпихивает меня, наклоняется и замыкает ловушку.
Не раздумывая, пускаю камень в ход. Только в этот раз вырубить его не удаётся, он лишь хватается за затылок, стонет, но зато упускает хлыст. Я хватаю электро-палку и посылаю долгий разряд святоше в плечо. Он дёргается и валится в густую траву. Отлично, в его карманах должен быть ключ. Пока шарю свободной рукой по складкам балахона, слышу отдалённые голоса. Скоро сюда набегут другие. Пристёгнутый к моим оковам святоша постепенно приходит в себя. Я рывком заставляю его подняться и велю лезть на насыпь, угрожая электрохлыстом.
– Шевелись, скорей же! – рявкаю я.
От спасения меня отделяет лишь груда камней метров десять высотой, от Безымянного – полуметровая цепь. Но преимущество на моей стороне и ему приходится подчиняться. Только одна проблема – где выход? Есть ли он вообще?
– Поосторожней с этой штукой, – советует святоша, с опаской поглядывая на искорку.
Его голос звучит знакомо – приятный, глубокий – жрец, который спрашивал про артефакт и обещал мне прогулку к Мастеру Гилладу. Впрочем, какая разница? Надо бежать!